Интервью с заместителем Председателя Конституционного Суда РФ Т.Г.Морщаковой ("Законодательство", N 5, май 1999 г.)

Интервью с заместителем Председателя Конституционного Суда РФ
Т.Г.Морщаковой

 

Конституционный Суд РФ время от времени отказывает в рассмотрении дел в связи с тем, что ранее в производстве были аналогичные дела, и по ним были приняты решения по существу. Не считаете ли Вы, что, таким образом, Конституционный Суд создает прецеденты, которые нашей системе права не свойственны?

Чтобы ответить на этот вопрос, давайте сначала разберемся в том, какие решения может принимать Конституционный Суд.

Во-первых, он принимает постановления после открытого рассмотрения дела в судебном заседании по существу. Постановление это итоговое решение суда, так его определяет Закон о Конституционном Суде *(1). Во-вторых, также в соответствии с законом, Конституционный Суд вправе и обязан принимать решения в виде определений. Определения Конституционный Суд выносит в тех случаях, когда он не имеет права в соответствии с действующим регулированием принять дело к рассмотрению. Одну из таких ситуаций Вы как раз упоминаете в своем вопросе. Конституционный Суд не вправе принять обращение к рассмотрению, если по поставленному вопросу им уже сформулирована правовая позиция, сохраняющая свою силу.

 

Что подразумевается под правовой позицией Конституционного Суда?

Хочу напомнить, что Конституционный Суд не рассматривает конкретные дела, где устанавливаются факты и применяются какие-то санкции гражданско-правового, уголовно-правового или административно-правового характера. Своими решениями он всегда дает ответ только на один вопрос: соответствует данное нормативное положение Конституции или нет.

Нормативные установления в различных актах бывают сходными. Допустим, в акт, принятый Правительством РФ, могут войти положения, созданные на основании тех норм, которые ранее были закреплены законом. Или в одном субъекте федерации порой принимают такие же нормативные положения, какие были разработаны в другом субъекте федерации. По своему существу это будут одинаковые положения, имеющие одинаковое нормативное содержание. И если Конституционный Суд уже оценил одно из них и признал, что оно не конституционно или, наоборот, конституционно, то было бы бессмысленно рассматривать тот же вопрос еще раз. Когда к нам одновременно приходят несколько обращений, касающихся одинаковых положений, мы объединяем их в одном производстве. Если же они поступают в разное время, первое решение связывает Конституционный Суд и не позволяет ему рассматривать иной законодательный акт с таким же нормативным содержанием.

Поэтому, когда Конституционный Суд отказывает в рассмотрении подобных дел, он всегда ссылается на свою правовую позицию, которая была сформулирована в итоговом решении по первому делу и которая сохраняет свою юридическую силу. Такое основание для отказа закреплено в ст. 43 Закона о Конституционном Суде.

Теперь обратимся к вопросу о том, не есть ли это прецедент и не противоречит ли такая практика тому, что в нашей стране нет прецедентного права. На этот счет есть разные мнения.

Безусловно, решение Конституционного Суда обязательно применяется ко всем другим случаям, касающимся актов с аналогичным содержанием. Конституционный Суд, и только он, может установить, что содержание какого-то документа не соответствует Конституции. Позиция, высказанная Конституционным Судом, в дальнейшем связывает и сам Конституционный Суд. Его подход должен определять и действия других органов. Например, те органы, которые издали акт, обязаны внести в него изменения, потому что содержание каких-то (или всех) его норм оценено Конституционным Судом как не соответствующее Конституции.

С моей точки зрения, такая правовая позиция Конституционного Суда является особым видом преюдиции, а не прецедента. Термин "преюдиция" означает, что факт, установленный один раз одним судом, не может устанавливаться еще раз другим судом. Он должен расцениваться другими органами как уже установленный. Факт, который установил Конституционный Суд и суть которого в том, что определенное положение не соответствует Конституции, больше никем не может устанавливаться ни Конституционным Судом, ни другими органами. Этот факт должен признаваться. Я полагаю, что это не столько прецедентное значение решения (хотя у нас очень часто используют такую характеристику по отношению к решению Конституционного Суда), сколько преюдициальное значение установления факта несоответствия какого либо нормативного акта положениям Конституции.

 

В качестве факта устанавливается несоответствие Конституции положений какого-то определенного закона. Хотелось бы уточнить: если в жалобе, не принятой к рассмотрению, упоминается другой закон, разве рассмотрение указанной жалобы не будет установлением иного факта?

Конечно, нет. Этот факт не будет другим, потому что фактом является не сам закон, а его содержание. Одинаковые по своей сути нормы могут находиться в разных актах. Содержание нормы от этого не изменится. Законодатель выбирает один из двух путей. Он может повторить одну норму в разных законах или поместить в разных актах отсылочные нормы (которые предписывают, что такие-то отношения регулируются так, как это предусмотрено в определенном законе). Но по содержанию, повторяю, это та же самая норма. И поэтому факт остается тем же самым.

Если правоприменители пользуются нормами, аналогичными по содержанию тем, которые Конституционный Суд признал не соответствующими Основному закону, то они сами должны подтвердить факт тождества этих норм. И это, конечно, очень трудная задача. Поэтому Конституционный Суд во всех определениях об отказе в рассмотрении тех вопросов, которые он уже однажды рассмотрел, выделяет свою правовую позицию и указывает, что последняя была сформулирована в постановлении по делу об определенном акте и что в оспоренном позднее нормативном акте содержится такое же регулирование. Получается, что Конституционный Суд в своем определении об отказе в рассмотрении, по сути, подтверждает тождество содержания нормативных положений, которые ему предлагается проверить теперь, тем положениям, которые он проверял ранее.

 

Верно ли, что определение в меньшей степени обязательно для исполнения, чем постановление?

Только в определенном смысле. По существу вынесение определения означает, что какая-то нормативная фраза или некоторое нормативное регулирование точно так же не соответствует Конституции, как отвергнутый прежде закон. Но имеются различия в механизме реализации решений Конституционного Суда. Если постановление Конституционного Суда о признании нормы не соответствующей Конституции означает, что эта норма "зачеркнута", то вынесение определения об отказе в рассмотрении вопроса о конституционности нормы (потому что аналогичная норма раньше уже была признана не соответствующей Конституции) влечет возникновение у всех других органов обязанности такую норму не применять, а у тех, кто ее принял, отменить ее или исправить. Иначе говоря, само по себе отказное определение Конституционного Суда не лишает акт юридической силы. Оно только ориентирует нормотворца, создавшего этот акт, и правоприменителя на правильные дальнейшие действия в соответствии с Конституцией.

 

Можно ли при рассмотрении дела в арбитражном суде или суде общей юрисдикции ссылаться на такое отказное определение как на установленный акт?

Безусловно. Вы вправе ссылаться и на это определение, и на то первое решение, которым такая же норма была признана не соответствующей Конституции. Однако установление этих взаимосвязей нередко вызывает затруднения у судов, а иногда вследствие непонимания выносятся даже ошибочные решения.

Недавно вместе с жалобой в Конституционный Суд было направлено одно решение Верховного Суда субъекта федерации. В нем было сказано, что истец неправильно ссылается на уже вынесенное постановление Конституционного Суда, потому что последнее относится к закону определенного субъекта федерации и не может распространяться на акты других субъектов федерации. И Конституционный Суд был вынужден написать в определении (кстати, это было определение об отказе в рассмотрении дела), что эта позиция суда общей юрисдикции является глубоко ошибочной. Мы разъяснили, что суды общей юрисдикции должны исходить из того, что вопрос относительно нормы, признанной неконституционной, однажды решенный Конституционным Судом, должен точно так же интерпретироваться применительно к другим актам. И данное решение Конституционного Суда требует от законодателей изменения или отмены данного акта и обязывает правоприменителей таких, как суды общей юрисдикции, этот акт не применять.

 

Как Вы считаете, процесс в Конституционном Суде должен быть состязательным или все-таки инквизиционным, т.е. суд должен сам находить истину?

На мой взгляд, в данном случае не вполне подходят эти аналогии. Все-таки инквизиционный процесс более всего связан с уголовно-процессуальным правом, с уголовным судопроизводством, и при этом имеется в виду, что органы расследования и суд участвуют в установлении фактов преступления по собственной инициативе, ведут преследование лиц, виновных в совершении преступления. А конституционное судопроизводство больше сопоставимо с гражданско-процессуальной материей, изначально предполагающей, что существуют стороны и спор между ними.

Состязательность в Конституционном Суде проявляется в открытых заседаниях и в законе закреплена как один из принципов процесса. Однако состязательность у нас имеет свои особенности. На одной стороне в качестве ответчика всегда выступает законодатель (или другой нормотворческий орган, если оспаривается не закон, а подзаконный нормативный акт). Другую сторону истца представляет более разнообразный набор участников процесса, поскольку оспорить нормы закона или другого нормативного акта может широкий круг органов и лиц.

Важно, однако, что Конституционный Суд, когда он выносит свое решение, не связан в силу закона теми доводами, которые приводят стороны в судебном заседании. Они могут ссылаться на нарушение одних конституционных норм, а суд может прийти к выводу о том, что нарушены не указанные спорящими, а другие конституционные нормы. И в этом смысле суд не связан мнением сторон, он самостоятелен с той точки зрения, что может приводить собственные аргументы для оценки конституционности или неконституционности нормативных положений. Но он никогда не выступает как инициатор процесса, и в этом смысле никакого инквизиционного начала, никакого "преследования" по собственной инициативе в конституционном судопроизводстве нет. Это один из существенных принципов. Конституционный Суд в соответствии с законом не может выбирать и анализировать те акты, которыми он неудовлетворен, он не вправе выразить свое неудовольствие по собственной инициативе. Он реагирует только на те обращения, которые получает. И в этом смысле в Конституционном Суде процесс строго состязательный. Функция суда от функции стороны, уполномоченной на обращение в суд, строго отделена.

 

Существует мнение о том, что решения Высшего Арбитражного Суда РФ следует рассматривать как прецеденты. А некоторые третейские судьи считают, что это просто частные мнения, не обязательные для остальных судов. Что Вы думаете об этом?

Мы с вами живем в государстве, где нет прецедентного права. Это значит, что решение одного суда для других судов необязательно. (Конституционный Суд исключение, он не подчиняется этому правилу. Конституционный Суд вправе выявлять конституционный смысл правовых норм и толковать Конституцию, в этом и состоит его официальное полномочие, а его толкование конституционной нормы или другого закона для всех обязательно это закреплено в Основном законе.)

Итак, нигде ни в одном законе не сказано что решение одного суда обязательно для другого. Более того, в Конституции закреплен принцип, согласно которому суд подчиняется только закону. Если суд будет подчиняться решению другого суда, то тем самым он отступит от принципа подчинения только закону.

Но это совершенно не затрагивает вопроса о том, какое реальное значение имеют решения высших судов для других судов, входящих в соответствующую судебную систему, будь это арбитражные суды или суды общей юрисдикции. Если Высший Арбитражный Суд принимает решение по какому-то делу, тем самым объясняя, как нужно применять определенный закон, все другие арбитражные суды должны понимать, что если они будут иначе применять этот закон, то это грозит отменой их решений Высшим Арбитражном Судом по жалобам заинтересованных сторон. И с этой точки зрения, условно говоря, можно признать, что решение высшего суда имеет значение некоего прецедента.

В принципе же суд низшей инстанции приказу не подчиняется, он рассматривает дело так, как сам считает правильным. Этого требует принцип независимости суда, и это чрезвычайно важно. Конечно, вышестоящий суд в процессуальном порядке может такое решение пересмотреть. Если к нему поступили жалобы или протест со стороны прокурора, этот вышестоящий суд может принять другое решение по делу. Но если он отменяет решение нижестоящего суда и направляет дело на новое рассмотрение, он не может обязать нижестоящий суд прийти к какому-либо определенному выводу. И нижестоящий суд может опять вынести такое же решение.

Получается некоторое противостояние, которое как потенциально возможное специально сохраняется в судебной системе именно для того, чтобы обеспечить независимость суда. И если вышестоящий суд видит ошибку в решении нижестоящего, у него есть только один способ ее исправить - самому разрешить дело. Конечно, в пределах, предусмотренных процессуальным законом.

Так что называть решение вышестоящего суда прецедентом, думаю, не стоит. Ведь прецедент - это то, что связывает. В нашей системе решение вышестоящего суда не связывает, а дает определенную ориентировку, без которой не обойтись. Ведь необходимо добиваться единства судебной практики. Если же она таковой не будет, если смысл законов не будет пониматься единообразно, то не будет обеспечено равенство граждан ни перед законом, ни перед судом.

 

 

Решение о том, является ли причина уважительной, остается на усмотрение коллегии судей?

В некотором смысле, да. Нужно учитывать разные подходы к решению этого вопроса.

В случае, о котором Вы спрашивали, относительно временного приостановления полномочий судьи Конституционного Суда в случае его участия в избирательной кампании в качестве кандидата принять решение легко, так как в Законе о статусе судей говорится о том, что полномочия судьи в такой ситуации приостанавливаются, значит, закон уже признал эту причину уважительной.

С какими-либо другими случаями пока нам сталкиваться не приходилось, но в судебной деятельности при решении вопроса о статусе судьи всегда присутствуют дискреционные полномочия судейской коллегии. А как иначе? Например, закон говорит, что основанием для прекращения полномочий судьи является совершение им поступка, порочащего честь и достоинство судьи, однако не уточняет, в каких случаях можно признать поведение порочащим честь и достоинство, а в каких нет.

 

Как Вы относитесь к идее создания единой системы конституционных судов аналогичной системе арбитражных судов или судов общей юрисдикции?

Это вопрос существа конституционного правосудия на уровне федерации, с одной стороны, и на уровне субъектов федерации с другой стороны. Задача Конституционного Суда на уровне федерации - проверять соответствие всего нормативного регулирования федеральной Конституции. На уровне субъектов федерации другая цель - проверять соответствие актов своего субъекта только своей конституции или своему уставу. Объединить такие суды в одну систему невозможно, поскольку у них разные критерии оценки норм. Возникнет множество неразрешимых вопросов.

Каков будет статус судьи, если вместо охраны конституции своего субъекта федерации он будет заниматься охраной федеральной конституции? Ему придется решать две разные задачи: во-первых, он будет проверять соответствие актов своего субъекта федерации своей конституции, во_вторых соответствие актов своего субъекта федерации федеральной конституции. В какие ножницы он попадет, если положение конституции или устава его субъекта федерации будет расходиться с положениями федеральной конституции!

В Конституции также записано, что прерогатива толкования Основного закона принадлежит только федеральному Конституционному Суду. Значит, Конституционный Суд это свое конституционное полномочие должен будет отдать другим судам? И как в этом случае обеспечивать единство толкования конституционных норм? Тогда неясно, зачем вообще нужна инстанция, которая будет делать то же, что и многие другие органы (сейчас акты субъектов федерации на соответствие федеральной Конституции проверяет Конституционный Суд, за соответствием этих актов федеральному закону следит прокуратура)?

Кроме того, общая судебная система применяет федеральный закон в случаях, когда закон субъекта противоречит федеральному, тем самым также проверяет акты субъектов федерации. Значит, получится, что одну и ту же функцию исполняют с разных сторон разные органы.

Для целей ускорения рассмотрения дел в Конституционном Суде создание такой системы тоже ничего не даст. Придется, может быть, даже больше времени тратить на то, чтобы приводить решения конституционных судов субъектов федерации в соответствие с решениями федерального конституционного суда.

 

Как Вы отметили, сроки рассмотрения дел в Конституционном Суде очень велики. Может ли конституционное судопроизводство быть более оперативным?

Сроки рассмотрения дел в Конституционном Суде сокращаются. Это происходит за счет чудовищной интенсификации нашей работы. Но уже виден свет в конце туннеля. До сих пор мы имели дело с огромным массивом актов, принятых ранее Конституции. Теоретически эти акты могли бы исчезать и без усилий Конституционного Суда, поскольку применяться они должны постольку, поскольку не противоречат Основному закону. Но во многих случаях, когда не так просто выявить это соответствие или несоответствие действующей Конституции, необходимо разъяснение Конституционного Суда. Существенная часть этой работы уже выполнена. Конечно, появляются и новые "послеконституционные" акты, их тоже надо проверять.

В процессе своих исследований мы уточняем определенные ориентиры. Так, Конституционный Суд принимает очень много решений по поводу процессуальных кодексов. Все эти решения так или иначе имеют отношение к будущей реформе процессуального законодательства, а мы их принимаем сейчас, заранее. Значит, в процессе будущих преобразований будут учтены позиции Конституционного Суда, и имеющиеся пробелы в процессуальном праве заполнятся. Я очень надеюсь, что законодатель будет действовать осознанно и, вводя новое процессуальное регулирование, он учтет постановления Конституционного Суда по соответствующим вопросам.

 

Т.Г. Морщакова,

Заместитель Председателя

Конституционного Суда Российской Федерации

 

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Федеральный конституционный закон от 21 июля 1994 г. N 1-ФКЗ "О Конституционном Суде Российской Федерации".

*(2) Закон РФ от 26 июня 1992 г. N 3132-1 "О статусе судей в Российской Федерации" (с изм. и доп. от 14 апреля, 24 декабря 1993 г., 21 июня 1995 г.).