Чистяков О.И. Конституция РСФСР 1918 года. (изд. 2-е, перераб.) - "Зерцало-М", 2003 г.

1. Классовость советской демократии

 

Зафиксированные в Основном Законе РСФСР демократические принципы вытекали из ленинского учения о демократии.

В.И. Ленин развил учение К. Маркса и Ф. Энгельса о демократии и диктатуре. Немецкий социал-демократ К. Каутский, изменивший революционному духу марксизма и названный Лениным ренегатом, исходил из противопоставления понятий демократии и диктатуры. Каутский называл демократический и диктаторский методы в корне различными и даже противоположными. Больше того, для Каутского диктатура - это уничтожение демократии.

В.И. Ленин показал всю несостоятельность этих утверждений. Он доказал, что демократия и диктатура, по существу, - две стороны одного и того же явления. Так было в любом классовом обществе. Рабовладельческая демократия была диктатурой над рабами, буржуазная демократия есть диктатура над пролетариями, против пролетариев. Одним словом, в любом обществе, разделенном на антагонистические классы, господствующий класс всегда имеет демократию для себя, что одновременно означает осуществление диктатуры в отношении противоположного класса. Иначе и не может быть, ибо, по словам Ленина, диктатура есть власть, власть, опирающаяся на насилие. Демократия, даже по грамматическому смыслу слова, есть тоже власть. Очевидно, что разница здесь только в акценте. Говоря о демократии, следует подчеркивать, для кого она, говоря о диктатуре - над кем она.

Отрывая демократию от диктатуры, Каутский говорит о некоей "чистой демократии", "демократии вообще". Делая из понятия демократии чистую и надуманную абстракцию, Каутский отбрасывал ее классовое содержание.

В.И. Ленин, разоблачая эти выдумки, прямо говорил, что никакой "чистой демократии" никогда не было, нет и быть не может. "Если не издеваться над здравым смыслом и над историей, - указывал Ленин, - то ясно, что нельзя говорить о "чистой демократии", пока существуют различные классы, а можно говорить только о классовой демократии"*(92). История знала демократию рабовладельческую, феодальную, буржуазную. На смену последней пришла пролетарская демократия.

В этом отношении (но только в этом!) советская демократия не отличается от всякой иной. Она тоже есть классовая демократия. Что же касается коммунистического общества, говорил Ленин, то с отмиранием классов отомрет и демократия. Идея же "чистой демократии" придумана для одурачивания рабочих, маскировки эксплуататорской сущности буржуазного государства, которое, по словам Энгельса, "есть не что иное, как машина для подавления одного класса другим, и в демократической республике ничуть не меньше, чем в монархии"*(93).

Будучи классовой, пролетарская демократия тем не менее принципиально отличается от всех предшествующих ей типов демократии, в том числе и от наиболее высокого из них - буржуазного.

В.И. Ленин подчеркивал, что буржуазная демократия была великим историческим прогрессом по сравнению со средневековьем. Он считал также, что пролетариат должен использовать ее институты, насколько это возможно, в своей борьбе. Особо он отметил необходимость использования буржуазного парламентаризма, напомнив о блестящем примере использования большевиками Государственной думы.

Тем не менее пролетарская демократия коренным образом отличается даже от самых лучших образцов буржуазной демократии. Все до нее бывшие типы и формы демократии были эксплуататорскими, они существовали для эксплуататоров. Пролетарская демократия впервые принадлежит тем, кто раньше был эксплуатируемым, - трудящимся. Это означает и другое: все прежние демократии существовали для меньшинства, пролетарская демократия впервые служит большинству общества. Таково первое и самое главное отличие советской демократии от буржуазной и всякой иной эксплуататорской демократии. В.И. Ленин писал: "Пролетарская демократия в миллион раз демократичнее всякой буржуазной демократии..."*(94).

Итак, советская демократия есть демократия для трудящихся, для подавляющего большинства народа. Этот принцип был недвусмысленно закреплен в Конституции РСФСР 1918 г. Статья 7 ее провозглашала: "Власть должна принадлежать целиком и исключительно трудящимся массам и их полномочному представительству - Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов". А ст. 10 закрепляет со всей определенностью: "Российская Республика есть свободное социалистическое общество всех трудящихся России".

Важно подчеркнуть, что пролетариат, захватив государственную власть, установив свою диктатуру, обеспечивает демократию не только для себя, но и для трудящихся масс вообще, т.е. в первую очередь для своего союзника - трудящегося крестьянства, в особенности беднейшего. Эта мысль отчетливо видна в процитированных статьях.

И мысль эта опирается на ленинскую идею о диалектике взаимоотношений рабочего класса и крестьянства, высказанную еще в 1894 г. в работе "Что такое "друзья народа" и как они воюют против социал-демократов?". В.И. Ленин подчеркивал, что рабочему классу для победы в революции нужна поддержка крестьянства и что, в свою очередь, крестьянство без пролетариата никогда не выбьется из того угнетенного положения, в котором оно находится при капитализме. В условиях России с ее крепостническими пережитками, царизмом, сословностью, отмечал В.И. Ленин, на пролетариат ложится особая миссия по руководству крестьянством, миссия освобождения крестьянства и от капиталистического, и от крепостнического гнета*(95).

Непролетарские слои трудящихся - кустари, крестьяне и ремесленники, по данным 1913 г., составляли в России 66,7% населения*(96). Ясно, что вместе с рабочим классом они были подавляющим большинством общества.

Конституция прямо не говорит об интеллигенции. Однако смысл ст. 7, 10 и других позволяет сделать вывод об отношении Советской власти к ней. Статья 7 делит все общество на трудящихся и эксплуататоров, давая власть в руки первых и лишая ее вторых. В условиях переходного от капитализма к социализму периода интеллигенция не могла быть однородной. Ее лучшая часть пошла с революцией, с народом, трудилась на благо рабочих и крестьян, была, следовательно, трудовой интеллигенцией, т.е. вполне могла относиться к трудящимся. Верхушка же интеллигенции, тесно связанная с эксплуататорскими классами и часто сама обладавшая капиталом, не желающая служить рабочим и крестьянам, враждебная им, должна быть отнесена к эксплуататорам со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Таким образом, демократия, закрепленная Конституцией для рабочих и крестьян, в той же мере распространялась и на трудовую интеллигенцию.

Высшим проявлением советской демократии в переходный от капитализма к социализму период выступает диктатура пролетариата. По существу, эти понятия даже совпадают. Если демократия в буквальном переводе означает народовластие, то и диктатура пролетариата есть не что иное, как власть этого народа, власть трудящихся, государственное руководство обществом со стороны рабочего класса. В.И. Ленин говорил в декабре 1917 г.: "Пролетариат должен стать господствующим классом в смысле руководительства всеми трудящимися и классом господствующим политически.

Нужно бороться с предрассудком, что управлять государством может только буржуазия. Управление государством должен взять на себя пролетариат"*(97).

В Конституции 1918 г. нет достаточно четкой формулировки о диктатуре пролетариата. Наиболее ярко о ней говорит ст. 10: "Вся власть в пределах Российской Социалистической Федеративной Советской Республики принадлежит всему рабочему населению страны, объединенному в городских и сельских Советах". Вместе с тем весь Основной Закон пронизан духом диктатуры пролетариата.

В Основном Законе неоднократно подчеркивается высший принцип диктатуры пролетариата - его союз с трудящимся крестьянством. Статья 1 объявляет Россию "Республикой Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов". Эта же идея подчеркивается и развивается ст. 7. Статья 9 говорит о задаче установления "диктатуры городского и сельского пролетариата и беднейшего крестьянства".

Классовость советской демократии не только не исключает, наоборот, предполагает фиксацию прав каждого представителя класса в отдельности, каждого трудящегося как личности.

В период разработки проекта Конституции М.А. Рейснер высказал мысль, что в социалистическом государстве не может быть "индивидуального права", т.е. права личности, а допустимы лишь коллективные права союзов, общественных соединений. С точки зрения Рейснера, права личности - пережиток старого, с которым надо покончить*(98).

В противовес этому максималисты в своем проекте Конституции чрезмерно увлеклись скрупулезным перечислением прав гражданина, порой надуманных и формальных*(99).

Конституция не пошла ни по тому, ни по другому пути. Она закрепила основные права трудящихся, учитывая гармоническое сочетание интересов личности и общества.

Социал-демократические лидеры выдвигали идею о "недемократичности" диктатуры пролетариата, в силу чего или вообще отвергали ее (К. Каутский*(100)), или признавали лишь неизбежным злом (Л. Блюм, О. Бауэр и др.). С их точки зрения, диктатура пролетариата означает сужение демократии даже в сравнении с буржуазной.

Как видим, дело обстоит совершенно противоположным образом.

Исходя из ленинской идеи о классовости демократии Конституция фиксировала не только, для кого существует советская демократия, но и против кого она направлена.

Советская демократия направлена против эксплуататорского меньшинства общества. В наиболее общей форме этот принцип закреплен в ст. 23: "Руководствуясь интересами рабочего класса в целом, Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика лишает отдельных лиц и отдельные группы прав, которые используются ими в ущерб интересам социалистической революции".

Законодатель здесь не связывает себя определением ни круга лиц, ни круга прав, которых они могут быть лишены. В сложных динамичных условиях революции и гражданской войны он хочет оставить за органами власти возможность оперативного вмешательства в конкретную ситуацию, ввести или отменить какие-то ограничения для той или иной группы лиц.

Эта норма вытекала из практики, сложившейся уже в первые месяцы революции. Так, 28 ноября 1917 г. Совнарком издал декрет, направленный против буржуазной партии кадетов. Декрет возлагал на местные Советы обязанность особого надзора за этой партией, руководители которой подлежали аресту и преданию суду*(101). Декрет, таким образом, ограничивал право объединения в общественные организации для определенной части буржуазии. Основанием для этого ограничения явилась контрреволюционная деятельность партии кадетов.

Была ограничена и свобода печати для буржуазии. Уже в первые дни революции Советская власть приняла определенные меры против буржуазной прессы, выступившей с призывом к свержению Советов. Эти меры были обобщены в декрете Совнаркома о печати, изданном 27 октября*(102).

Определенным ограничением прав были меры против саботирующих чиновников, принятые Советским правительством в конце 1917 г. Например, в приказе по Министерству финансов, подписанном 30 октября 1917 г. В.И. Лениным и временным заместителем народного комиссара по Министерству финансов В.Р. Менжинским, говорилось, что чиновники, которые не выйдут на работу, будут арестованы*(103). Это было безусловным ограничением права на забастовку, однако вполне правомерным, ибо чиновники злоупотребляли своим правом в ущерб трудящимся, Советскому государству, социалистической революции.

Конституция РСФСР 1918 г. провозглашает не только общий принцип ограничения прав буржуазии. В отдельных, важнейших случаях она конкретизирует такое ограничение.

Прежде всего это касается вопроса о власти. Статья 7 прямо говорит, "что теперь, в момент решительной борьбы пролетариата с его эксплуататорами, эксплуататорам не может быть места ни в одном из органов власти". Эта норма, обусловленная исторической обстановкой, также вытекала из практики, сложившейся в ходе революции, из природы Советов как классовой организации исключительно трудящихся классов.

В нашем распоряжении нет точных данных о социальном составе Всероссийских съездов Советов. Однако их партийный состав позволяет утверждать, что среди делегатов не было представителей эксплуататорских классов. То же можно сказать и о Совнаркоме.

Классовая сущность и содержание Совнаркома еще накануне его образования были совершенно четко определены В.И. Лениным. Выступая на заседании Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов 25 октября 1917 г., Ленин сказал, "что у нас будет Советское правительство, наш собственный орган власти, без какого бы то ни было участия буржуазии"*(104).

Конечно, многопартийность высших органов власти не исключала проникновения в них мелкобуржуазных элементов, но не эксплуататоров. Сложнее обстояло дело с местными Советами, главным образом на селе. В.И. Ленин указывал на два этапа развития революции в деревне. Первый этап охватывал время с октября 1917 г. до лета 1918 г. Главным тогда было решение задач буржуазно-демократической революции в деревне, прежде всего таких, как ликвидация помещичьего землевладения. Эти задачи, как известно, Февральская революция не решала, и Октябрю пришлось заниматься ими попутно. На этом этапе сельские, волостные, уездные советские органы, по словам В.И. Ленина, "объединяли крестьянство вообще. Классовое деление внутри крестьянства еще не назрело, еще не вылилось наружу"*(105). Следовательно, в Советы могли проникать и действительно проникали эксплуататорские элементы, прежде всего кулаки. Больше того, кулаки нередко захватывали руководство в Советах. "Неразвитость, отсталость, темнота именно беднейших крестьян отдавала руководство в руки кулаков, богатеньких, капиталистов, мелкобуржуазных интеллигентов"*(106). Эти слова В.И. Ленина относятся к дооктябрьскому периоду истории Советов. Но они применимы и к первым месяцам после Октября.

Положение изменилось летом 1918 г., когда решающее значение приобрели проведение классовой политики в области продовольствия в интересах голодающего населения города и деревни, перераспределение кулацких земель и инвентаря, т.е. когда развернулось наступление на кулачество. В.И. Ленин характеризовал события, происходившие в деревне летом и осенью 1918 г., как "Октябрьскую", т.е. пролетарскую, революцию*(107). В этих условиях происходит очищение Советов на селе от кулацких элементов. Сами Советы не смогли справиться с такой задачей. Понадобилось ввести специальные чрезвычайные органы - комитеты бедноты, которые помогли очистить Советы от кулацких элементов. К концу 1918 г. Советы на селе, как правило, полностью стали бедняцко-середняцкими. Так, в шести уездах Вятской губернии среди членов волостных исполкомов бедняки и малоимущие составляли 41,3%, середняки - 42,1, зажиточные - 0,4, кустари - 5,6, рабочие - 1,7 и служащие - 8,9%*(108). В 13 волостях Инсарского уезда Пензенской губернии из 39 членов волисполкомов середняков было 20, бедняков - 17. Среди 237 председателей и членов сельских Советов середняков было 148, бедняков - 85, кулаков - 4. Среди 67 членов 17 волостных Советов Дмитриевского уезда Курской губернии бедняков было 52,4%, середняков - 29 и рабочих - 13%*(109). Как видим, кулаки, хотя и в единичных случаях, все же пролезали в Советы. Больше того, они сумели проникнуть и в комитеты бедноты. По данным Комиссариата внутренних дел Северной области, относящимся к восьми губерниям, входящим в область, из 3900 учтенных комбедов 30 было создано кулаками*(110). Однако такого рода факты становились уже не правилом, а исключением. В целом же принцип отстранения эксплуататоров от власти, сложившийся в ходе Октябрьской революции и закрепленный в Конституции, последовательно проводился в жизнь.

Принцип отстранения эксплуататоров от власти, провозглашенный Основным Законом, подкреплялся и обеспечивался лишением их избирательных прав. Статья 65 давала перечень лиц, не имеющих права избирать и быть избранными. Среди лишенных этих прав по социальному признаку значились лица, прибегающие к наемному труду с целью увеличения прибыли, живущие на нетрудовой доход в виде процентов с капитала, доходов с предприятий, поступлений с имущества и т.п., частные торговцы, торговые и коммерческие посредники, монахи и церковнослужители.

Полновластие трудящихся и устранение от власти эксплуататоров Конституция гарантировала не только избирательной системой. В ст. 3 говорилось: "В интересах обеспечения всей полноты власти за трудящимися массами и устранения всякой возможности восстановления власти эксплуататоров декретируется вооружение трудящихся: и полное разоружение имущих классов". Съезду Советов, принимавшему Основной Закон в разгар гражданской войны, за примерами использования оружия против власти Советов не нужно было далеко ходить.

Статья 19 Конституции провозглашала, что почетное право защищать революцию с оружием в руках предоставляется только трудящимся. Этот принцип также исторически сложился еще до принятия Конституции и даже до Октября. Уже вскоре после Февральской революции стали создаваться отряды Красной Гвардии, призванные стать вооруженной силой для установления диктатуры пролетариата, зародышем Красной Армии.

Среди принципов организации Красной Гвардии с первых дней ее существования ведущее место занимал классовый принцип. В ряды Красной Гвардии принимались лишь рабочие и трудящиеся крестьяне, а также служащие, которые зарекомендовали себя преданными интересам трудящихся. Этот принцип был установлен и при создании Красной Армии. В нее также первоначально не допускались нетрудовые элементы. С началом интервенции, когда Советскому государству пришлось развертывать массовую армию, классовый принцип был сохранен, но подвергся определенной трансформации.

Постановление V Всероссийского съезда Советов "Об организации Красной Армии", закрепившее переход ко всеобщей воинской повинности для всей страны, распространяло ее и на нетрудовые элементы. Вместе с тем в ст. 12 постановления прямо сказано: "До тех пор, пока буржуазия не экспроприирована окончательно и не подчинена всеобщей трудовой повинности, до тех пор, пока буржуазия стремится к восстановлению своего былого господства, вооружать буржуазию - значило бы вооружать врага, который в любой момент готов предать Советскую республику иностранным империалистам"*(111). Исходя из этого предусматривалось создание "из призывных возрастов буржуазии тылового ополчения на укомплектование нестроевых частей, служительских и рабочих команд". Закон допускал перевод буржуазных элементов в строевые части, но только в том случае, если переводимые "на деле обнаружат свою верность трудящимся классам".

Определенное исключение делалось для военных специалистов, в большинстве своем выходцев из эксплуататорских классов, преимущественно дворянства. То же постановление отмечало: "Для создания централизованной, хорошо обученной и снаряженной армии необходимо широкое использование опыта и знаний многочисленных военных специалистов из числа офицеров бывшей армии". Курс Коммунистической партии и государства на использование офицеров старой армии был частью общей линии на использование буржуазных специалистов в интересах строительства социализма.

Надо сказать, что этот курс себя оправдал. Конечно, во время гражданской войны были случаи измены, перехода на сторону врага отдельных лиц из числа бывших офицеров. Однако большинство призванных по тем или иным причинам честно служило Красной Армии. Гарантией при этом был контроль со стороны всей массы красноармейцев, а также политических комиссаров, институт которых был введен в 1918 г.

Таким образом, Конституция подчеркивала классовость советской демократии, она гарантировала демократию для трудящегося большинства общества, направленную против эксплуататорского меньшинства.

2. Интернационализм

 

Коммунистическое движение родилось под бессмертным лозунгом "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!" Российская социал-демократическая рабочая партия в своей первой программе записала требование равноправия всех граждан независимо от расы и национальности*(112).

В условиях России это требование было особо необходимо, ибо она была многонациональной. Перепись 1897 г. выявила 146 языков и наречий, что, по мнению специалистов, еще не охватывает всего национального многообразия страны*(113).

Экономическое, политическое и культурное развитие народов России было весьма неодинаково. Высокоразвитой во всех отношениях была русская нация. К ней вплотную примыкали поляки и финны, которые, по мнению В.И. Ленина, были наиболее культурными нациями России*(114).

Определенного уровня капиталистического развития достигли народы Прибалтики, Украины, Белоруссии, крупные народы Закавказья. Средняя Азия, народы Поволжья и Урала стояли несколько ниже. Капиталистические отношения у ведущих среднеазиатских народов еще не победили. Наконец, имелся большой процент народов Востока и Северо-Востока, которые жили в условиях феодально-патриархального и даже просто патриархального строя. Народы, не прошедшие капитализма и не сложившиеся в силу этого в нации, насчитывали почти 30 млн. человек.

Положение наиболее развитого народа обеспечило великороссам роль организаторов многонационального государства. Объединение ряда народов Европы и Азии вокруг Руси, начавшееся еще в древности, объективно играло большую положительную роль как для самой России, так и для присоединяющихся к ней национальных районов. Благодаря ему создавались лучшие условия для экономического развития как центра, так и окраин, укреплялась мощь Российского государства, обеспечивавшая внешнюю безопасность всей страны и отдельных ее частей, развивался союз трудящихся классов всех народов для совместной борьбы с эксплуататорами, росли культурный обмен, взаимосвязь между народами России. Это объединение было проявлением преобладающей тенденции исторического развития наций и народностей - тенденцией к интеграции, процесс каковой в равной мере и неизбежен, и прогрессивен.

Однако объективно прогрессивный характер объединения народов России находился в остром противоречии с его формами. Присоединение различных областей к России означало не только объединение различных народов с русским народом. Оно означало вместе с тем подчинение этих народов царизму. Царизм же, угнетавший прежде всего русский народ, осуществлял не только социальный, но и национальный гнет по отношению к другим нациям, народностям и национальным меньшинствам. Царская Россия была средоточием всякого рода гнета, и национальное угнетение занимало далеко не последнее место. Царизм угнетал нерусские народы в экономическом, политическом и культурном отношении.

Царское правительство пыталось сохранить за национальными окраинами, главным образом восточными, положение аграрно-сырьевых придатков центральной России. Уродуя их экономику, царизм старался закрепить вековую отсталость этих районов.

Консервация отсталости национальных окраин дополнялась прямым ограблением их коренного населения. Главной формой такого ограбления была раздача "инородческих" земель русским дворянам, чиновникам, кулакам-переселенцам, принявшая широкий размах в Средней Азии, Казахстане, Башкирии и даже в малоземельном Закавказье.

Одной из форм экономического угнетения народов России была налоговая политика царизма. Налоги на национальных окраинах были намного выше, чем в центральной России.

В национальных районах условия труда были значительно хуже. При этом существовала разница в оплате за равный труд между русскими и национальными рабочими, не в пользу последних, конечно. Существовали различные ограничения для коренного населения в приеме на работу.

Экономическому угнетению нерусских народов соответствовало и притеснение их культуры. Основной идеей царской политики в этом отношении являлось стремление к русификации национальных окраин. В этих целях всемерно притеснялись школа, театр и другие культурные учреждения нерусских народов, запрещалось в той или иной мере пользование родным языком и т.д.

Экономическое и культурное угнетение народов России дополнялось и закреплялось политическим гнетом. Почти все нерусские народы Российской империи были ограничены в политических и общегражданских правах. Они обладали меньшей правоспособностью, чем великороссы. Третьеиюньский избирательный закон лишил избирательных прав все народы Сибири и Средней Азии, значительно урезал представительство от Кавказа и Польши. И до этого не имели избирательных прав "бродячие инородцы". Не могли быть избранными лица, не знающие русского языка.

Нерусские народы были ограничены и в свободе передвижения и поселения (например, известная черта оседлости для евреев), и в выборе занятия и профессии (ограничения в приеме на работу нерусских или не знающих русского языка), и в приобретении имущества и заключении сделок (например, льготы и преимущества для русских помещиков и купцов при покупке имений в западных губерниях и запрещение приобретать землю католикам).

Буржуазное Временное правительство, вынужденное считаться с революционным подъемом, с оживлением национального движения, провело некоторые мероприятия, направленные на разрешение национального вопроса.

Важнейшим актом, посвященным этой проблеме, явился декрет Временного правительства "Об отмене вероисповедных и национальных ограничений", изданный 20 марта 1917 г. Декрет провозглашал: "Все установленные действующими узаконениями ограничения в правах российских граждан, обусловленные принадлежностью к тому или иному вероисповеданию, вероучению или национальности, отменяются"*(115).

Но Декрет от 20 марта и другие постановления Временного правительства, касающиеся национального вопроса, были направлены не на освобождение нерусских народов, а главным образом на устранение ограничений для национальной буржуазии. Характерно, что одним из первых актов в этой области было постановление "О немедленном облегчении образования акционерных обществ и устранении из их уставов национальных и вероисповедных ограничений"*(116), изданное 10 марта 1917 г.

Другой характерной чертой национальной политики Временного правительства являлось то, что отменялись далеко не все ограничения нерусских народов. В частности, декрет от 20 марта разрешал пользование родными языками лишь в делопроизводстве частных обществ, при преподавании в частных учебных заведениях и при ведении торговых книг. Единственным государственным языком остается по-прежнему только русский.

Антинародной политике Временного правительства партия большевиков противопоставила свою ясную и четкую программу по национальному вопросу. В специальной резолюции Седьмой (Апрельской) Всероссийской конференции РСДРП(б) говорилось: "Партия требует включения в конституцию основного закона, объявляющего недействительными какие бы то ни было привилегии одной из наций, какие бы то ни было нарушения прав национальных меньшинств"*(117). Этот пункт, как и всю свою программу, Коммунистическая партия стала проводить с первых дней существования Советской власти. Партия исходила из ленинской идеи о том, что "целью социализма является не только уничтожение раздробленности человечества на мелкие государства и всякой обособленности наций, не только сближение наций, но и слияние их". Однако "подобно тому, как человечество может прийти к уничтожению классов лишь через переходный период диктатуры угнетенного класса, подобно этому и к неизбежному слиянию наций человечество может прийти лишь через переходный период полного освобождения всех угнетенных наций..."*(118).

Предполагалось первоначально, что уже II Всероссийский съезд Советов обсудит национальный вопрос. На заседании ЦК большевистской партии 21 октября 1917 г. И.В. Сталин предложил подготовить к съезду доклады о войне, о власти, о земле, о рабочем контроле, о национальном вопросе, о текущем моменте. Центральный Комитет принял это предложение и поручил подготовить тезисы по первым трем пунктам В.И. Ленину, а по национальному вопросу - И.В. Сталину*(119). Однако кроме порученных В.И. Ленину другие вопросы, как известно, в качестве самостоятельных на съезде не стояли. Это определялось, очевидно, тем, что в напряженной обстановке, в которой проходил съезд, необходимо было сосредоточить внимание на максимально узком круге наиболее важных проблем. При всей важности национального вопроса он не стоял в этот момент столь же остро, как вопросы о власти, о мире, о земле*(120).

Однако, хотя национальный вопрос и не обсуждался специально, он все же нашел отражение в решениях съезда. Съезд Советов заверил, что Советская власть обеспечит народам право на самоопределение, потребовал предоставления этого права всем народам мира, положил начало созданию специального органа национальной политики Советского государства - Народного комиссариата по делам национальностей. И уже через неделю - 2 (15) ноября 1917 г., была издана известная Декларация прав народов России, достаточно развернуто и полно провозгласившая основные принципы большевистской национальной политики Советского государства.

Декларация провозглашала равноправие народов России, отмену всех и всяких национальных и национально-религиозных привилегий и ограничений, свободное развитие национальных меньшинств и этнографических групп, населяющих Россию*(121).

Идея национального равноправия отражалась и в различных актах, посвященных тем или иным конкретным вопросам.

Обращение "Ко всем трудящимся мусульманам России и Востока", подписанное председателем СНК В.И. Лениным и наркомом по делам национальностей И.В. Джугашвили-Сталиным 24 ноября 1917 г., заявляло: "Отныне ваши верования и обычаи, ваши национальные и культурные учреждения объявляются свободными и неприкосновенными. Устраивайте свою национальную жизнь свободно и беспрепятственно. Вы имеете право на это. Знайте, что ваши права, как и права всех народов России, охраняются всей мощью революции и ее органов - Советов рабочих, Солдатских и крестьянских депутатов"*(122).

В ноябре 1917 г. ВЦИК и СНК решили передать украинскому народу исторические реликвии - военные трофеи, взятые у Украины при лишении ее самоуправления в XVIII в. Этим актом подчеркивалась ликвидация угнетенного положения украинского народа*(123).

Статья 4 Основного закона о социализации земли прямо указывает, что право пользования землей не может быть ограничено национальностью*(124). В большинстве случаев, однако, специальной оговорки в законах не делалось. Декрет о земле провозглашал: "Право пользования землею получают все граждане"*(125). Декрет о суде N 1 допускал в качестве обвинителей, защитников и поверенных всех неопороченных граждан (п. 3)*(126). Декрет об организации Красной Армии открывал доступ в ее ряды "для всех граждан Российской Республики не моложе 18 лет"*(127). В этих случаях законодатель полагает само собой разумеющимся отсутствие национальных ограничений, ибо декрет ВЦИК и СНК об уничтожении сословий и гражданских чинов установил "одно общее для всего населения России наименование граждан Российской Республики" (ст. 2)*(128).

Все это было обобщено и закреплено в Конституции. В наиболее общей форме интернационализм советской демократии отражен в ст. 22: "Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика, признавая равные права за гражданами независимо от их расовой и национальной принадлежности, объявляет противоречащим основным законам Республики установление или допущение каких-либо привилегий или преимуществ на этом основании, а равно какое бы то ни было угнетение национальных меньшинств или ограничение их равноправия".

Таким образом, закон устанавливал, что демократия в советском государстве существует не для одного или нескольких народов, а для всех наций, народностей и национальных меньшинств, населяющих страну, для каждого из их представителей.

Но Конституция идет еще дальше. Она предоставляет все политические права не только гражданам России, но и трудящимся иностранцам, находящимся на ее территории. Статья 20 гласит: "Исходя из солидарности трудящихся всех наций, Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика предоставляет все политические права российских граждан иностранцам, проживающим на территории Российской Республики, для трудовых занятий и принадлежащим к рабочему классу или к не пользующемуся чужим трудом крестьянству...".

Но как могли попасть зарубежные рабочие и крестьяне в нашу страну, да еще в такое сложное время? Частично ответ на этот вопрос дает ст. 21 Конституции: "Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика предоставляет право убежища всем иностранцам, подвергающимся преследованию за политические и религиозные преступления". Однако основная масса трудящихся иностранцев попала к нам другим путем.

В ходе мировой войны многие солдаты германской и австро-венгерской армий, которым империалистические цели правящих кругов были такими же чуждыми, как и русским солдатам, сдавались в плен. Особенно охотно переходили на русскую сторону представители угнетенных в Австро-Венгрии народов - венгры, чехи, словаки. Солдаты из славянских народов не хотели воевать против России и по национальным соображениям, считая русских своими братьями по крови. Авторитет России среди европейских славян, особенно болгар, чехов, был очень высок.

Так или иначе, но к моменту революции на территории нашей страны скопилась большая масса военнопленных. Революция освободила их из лагерей, многие военнопленные под влиянием большевиков участвовали в боях за установление власти Советов, а потом защищали ее в годы гражданской войны. Это было ярким проявлением пролетарского интернационализма.

В составе Красной Армии сражалось множество интернациональных отрядов, объединявших бойцов самых различных национальностей - от венгров до китайцев. Рабочие и крестьяне Германии и Австро-Венгрии, вчерашние солдаты их армий, считали необходимым сражаться за первое в мире социалистическое государство. Они видели в нем общее отечество всех трудящихся и эксплуатируемых. Вместе с тем они не оставляли надежды на то, что революция произойдет и в Западной Европе, где понадобится их участие. Очень скоро это, действительно, оправдалось. Вожди венгерской революции, руководители Венгерской Советской республики 1919 г. - Бела Кун, Тибор Самуэли и другие - прошли школу революционной борьбы в России. Американский журналист Альберт Рис Вильямс в начале 1918 г. вступил в Красную Армию, помог создать интернациональный отряд, а затем вернулся в США, чтобы нести правду о Советской России*(129). Словак Кирилл Доргак, военнопленный, вступил в 1918 г. в Красную Армию, а в 1919 г. вернулся на родину, стал впоследствии членом КПЧ*(130). Таких примеров можно привести множество. В силу этого вполне естественным было предоставление трудящимся иностранцам всех политических прав, которыми обладали граждане РСФСР.

На практике иностранцы имели не только политические, но и все иные права граждан Советской России. Иногда это специально подчеркивалось законом. Например, Основной закон о социализации земли предоставлял иностранцам даже такое существенное право, как право землепользования. Статья 4 Закона предусматривала, что право пользования землей не может быть ограничено подданством человека.

Таким образом, Конституция РСФСР проводила идею интернационализма советской демократии для всех народов, населяющих страну.

Великая Октябрьская социалистическая революция, положившая начало ликвидации эксплуатации, утвердившая национальное равноправие, означала, что развернулся процесс становления новой исторической общности - советского народа.

3. Равноправие женщины с мужчиной

 

Советская демократия существовала не только для всех трудящихся, не только для всех народов, но и в равной мере для мужчин и женщин. Этим она также отличалась от буржуазной демократии, тем более от порядков, господствовавших в дореволюционной России.

В Российской империи женщина была существом неполноправным. Это относилось даже к представительницам господствующих классов, хотя и в несколько меньшей мере.

Женщины в царской России почти полностью были лишены политических прав, весьма ограничены в гражданских правах, бесправны в семейной жизни.

Особенно это касалось мусульманок, которых шариат не считал даже за людей. Отношение к женщине как к существу нечистому свойственно и иудаизму. Поскольку шариат и иудаизм были не просто вероучениями, а входили в правовую систему Российской империи, то их идеи определяли и правовое положение женщины.

Февральская революция изменила статус женщины, но не коренным образом. Женщины получили избирательные права. Однако в трудовом праве Временное правительство не пошло на общее приравнение женщин к мужчинам. Оно ограничилось отдельными актами о допущении женщины к той или иной профессии. Так, в апреле 1917 г. Адмиралтействсовет принял постановление, санкционированное затем правительством, "О предоставлении служебных прав лицам женского пола"*(131), на основании которого женщины получали право поступления на государственную службу в учреждения морского ведомства. 1 июня Временное правительство издало постановление "О допущении женщины к ведению чужих дел в судебных установлениях"*(132). Такого рода акты касались узкого круга женщин и узкой сферы правоотношений, не меняя в принципе неравноправного, приниженного положения женщины.

Только Октябрьская революция внесла коренные изменения в правовое положение женщины и создала материальные условия для ее действительного раскрепощения. Советская власть реализовала программные установки Коммунистической партии. Программа партии выдвигала требование полного равноправия "всех граждан независимо от пола". Она специально говорила о равенстве женщин с мужчинами в избирательном праве, об образовании для детей обоего пола*(133).

Советское государство не издало общей декларации о равноправии женщины с мужчиной, но складывающаяся советская правовая система исходила из этого принципа.

Уже в Декрете о земле было записано: "Право пользования землей получают все граждане (без различия пола)..."*(134). Декрет о суде, изданный 22 ноября 1917 г., предоставил право быть обвинителями, защитниками и поверенными по гражданским делам гражданам "обоего пола"*(135). Существенным моментом в расширении семейных прав женщины был декрет ВЦИК и СНК о расторжении брака*(136). Перечень такого рода актов можно значительно удлинить.

При разработке проекта Конституции даже не поднимался вопрос о равноправии женщин - настолько он был бесспорен и очевиден.

Конституция не содержит общего положения о равноправии женщины с мужчиной, но формулировки ее статей исходят из этого принципа. Согласно ст. 10 "Российская Республика есть свободное социалистическое общество всех трудящихся России". Под "всеми трудящимися" следует понимать, конечно, и женщин. Статьи 13-17 говорят об обеспечении политических прав "за трудящимися", т.е. и за женщинами. Статья 18 провозглашает "труд обязанностью всех граждан Республики". Так же надо толковать и ст. 20 и 21, которые говорят о правах иностранцев.

В одном случае закон специально подчеркивает равноправие женщины с мужчиной - в избирательном праве. В соответствии со ст. 64 правом избирать и быть избранными в Советы пользуются граждане обоего пола. Кстати, из этой статьи видно, в каком смысле закон употребляет слово "граждане" - общее понятие для граждан мужского пола и гражданок.

4. Последовательность советской демократии

 

Конституция РСФСР предоставляла гражданам достаточно широкий круг важнейших политических прав и свобод. Конституционные права и обязанности советских граждан являлись юридической формой выражения свободы и ответственности личности в социалистическом государстве и в своей совокупности составляли содержание советской демократии.

Вопрос о необходимости включения в Основной Закон раздела о правах и обязанностях граждан был поднят еще на первом заседании Конституционной комиссии ВЦИК в выступлениях Бердникова и Сталина*(137). 19 апреля 1918 г. при обсуждении проектов основных начал Конституции максималист Бердников вновь обратился к этому вопросу, настойчиво предлагая обсудить проект, разработанный максималистами, и взять из него в особенности раздел о правах и обязанностях граждан*(138). Действительно, в том документе проблема прав и обязанностей граждан разработана подробно и даже скрупулезно. Здесь мы найдем "право на жизнь" и "обязанность подчинения", не обнаружив вместе с тем общепонятных свободы слова, печати, собраний, воинской обязанности. Проект отличает, с одной стороны, растолковывание общеизвестных истин и в то же время предельная туманность формулировок. Максималисты исходят из принципа уравнительного распределения материальных и духовных благ, специально подчеркивая, что труд квалифицированный не дает никаких преимуществ в распределении благ перед трудом неквалифицированным*(139). Неудивительно, что проект максималистов никак не был использован при создании текста Конституции.

В "Плане Советской Конституции", разработанном Стекловым, предлагалось вопрос о правах и обязанностях трудящихся включить во вводную, декларативную часть Основного Закона*(140). Однако в проекте Декларации прав и обязанностей трудящихся, разработанном им же, совершенно нет упоминаний о конкретных правах и обязанностях граждан, есть только общие декларативные положения о раскрепощении рабочих и крестьян*(141). Правда, по словам Стеклова, подтвержденным Я.М. Свердловым, это было сделано сознательно. Мы не знаем, чем было вызвано снятие вопроса о правах и обязанностях граждан, но на заседании 26 июня Я.М. Свердлов высказал мнение, что основные демократические свободы в Конституции придется перечислить*(142). Это и было сделано на последнем этапе работы над проектом Конституции. В принятом V съездом Советов тексте Конституции статьи об основных правах и свободах помещены в раздел второй "Общие положения Конституции Российской Социалистической Федеративной Советской Республики".

Статья 13 этого раздела предусматривает свободу совести, т.е. право иметь любые религиозные убеждения или не иметь никаких, быть атеистом.

В царской России по существу отсутствовала свобода совести. Статья 81 Основных Государственных Законов говорила, что российские подданные пользуются свободой веры*(143). Это означало, что каждый человек должен был принадлежать к одному из признанных законом вероучений - православному, мусульманскому, иудейскому и т.д. Отрицание принадлежности к религии влекло за собой самые неприятные последствия в повседневной жизни. Например, атеист не мог жениться, ибо законным считался только церковный брак; вообще все важнейшие моменты в жизни человека - рождение, смерть - юридически оформлялись только через церковь. Во всех учебных заведениях преподавался закон божий, и желающий учиться должен был изучать и эту "науку". Допуская возможность выбора вероисповедания, закон прямо предусматривал, что "первенствующей и господствующей в Российской империи" является православная вера.

Законодатель не стеснялся открыть и служебную роль религии: "да все народы, в России пребывающие, славят Бога Всемогущего разными языки по закону и исповеданию праотцев своих, благославляя царствование Российских Монархов и моля Творца вселенной о умножении благоденствия и укреплении силы Империи" (ст. 67). Атеист, не желающий, таким образом, молиться за своего монарха, считался, естественно, человеком подозрительным и опасным. Государство не допускало и мысли о подобной возможности. Характерно, что перепись населения 1897 г. подробно зарегистрировавшая все существующие в империи вероучения, не имела графы для атеистов*(144).

Советское государство с первых дней существования проводило линию на последовательное обеспечение свободы совести для всех граждан. Как уже отмечалось, Декларация прав народов России отменяла все национально-религиозные привилегии и ограничения. Во всех учебных заведениях отменялось преподавание церковных дисциплин. В декабре 1917 г. Совет Народных Комиссаров принял декреты "О гражданском браке, о детях и о ведении книг актов состояния" и "О расторжении брака", положившие конец узаконенному вмешательству церкви в брачно-семейные отношения.

Но важнейшим актом, направленным на обеспечение свободы совести, явился декрет Совета Народных Комиссаров "Об отделении церкви от государства и школы от церкви".

В царской России церковь была теснейшим образом связана с государством. Она была частью аппарата буржуазно-помещичьего государства, выполняющей важнейшую идеологическую функцию - оболванивать народ, удерживать его в страхе и покорности перед власть имущими. По данным 1914 г., в распоряжении только православной церкви находилось 78 535 всякого рода церквей, молитвенных домов и часовен. Они были, по меткому выражению Р.Ю. Плаксина, прекрасно оборудованными агитпунктами и отнюдь не бездействовали. Царское правительство высоко ценило услуги церкви и щедро их оплачивало. Церковь имела громадные земельные владения. На каждого монаха и монахиню приходилось около 40 десятин земли, сельские церковные причты имели от 33 до 99 десятин, обрабатывающихся даровым или полударовым трудом верующих. Духовенство, подобно государственным служащим, получало жалованье и правительственные награды*(145).

Положение духовенства мало изменилось после Февральской революции. Буржуазное Временное правительство не только не отделило церковь от государства, но даже брало ее под защиту, когда духовенство вело явно промонархическую пропаганду. В то же время запрещались антирелигиозные мероприятия. Правда, Временное правительство не могло все же не провозгласить свободу совести, но постановление об этом было издано только 14 июля 1917 г., через пять месяцев после революции*(146). К тому же его содержание мало отличалось от царского закона. В частности, постановление понимает под свободой совести лишь право выбора веры.

Принципиально изменилось положение после Октября. Советское государство попутно решило проблему, которую В.И. Ленин, программа РСДРП относили к числу задач буржуазно-демократической революции - отделение церкви от государства.

Уже в декабре 1917 г. комиссия в составе А.В. Луначарского, П.И. Стучки, П.А.Красикова, М.А. Рейснера и священника М. Горева-Галкина подготовила проект декрета об отделении церкви от государства. В.И. Ленин лично внес в проект существенные дополнения и изменения. Проект декрета был поставлен на всенародное обсуждение, 20 января 1918 г. принят СНК и распубликован под названием "Декрет о свободе совести, церковных и религиозных обществах". Несколько позже в официальных изданиях он стал именоваться Декретом об отделении церкви от государства и школы от церкви*(147).

Декрет, прежде всего, провозглашал отделение церкви от государства. Это означало, что церковь лишается всех и всяких государственных функций, в том числе ведения актов гражданского состояния. Мероприятия церкви теперь не могут проводиться в жизнь и поддерживаться государственной властью. В частности, запрещались все принудительные взыскания денежных и иных средств в пользу церкви, а также меры принуждения и наказания со стороны церковных организаций в отношении верующих. Церковь не может рассчитывать и на материальную поддержку государства. Церковь теперь рассматривается как частная организация, объединение частных лиц. Это, конечно, не означало, что Советская власть учиняет какие-то гонения на церковь, притесняет верующих.

Наоборот, закон предусматривал, что "каждый гражданин может исповедовать любую религию или не исповедовать никакой" (п. 3). При этом какие-либо привилегии или ограничения для верующих или неверующих запрещались. Советская власть разрешала свободное исполнение религиозных обрядов с одним только условием - чтобы они не нарушали общественного порядка и не посягали на права граждан и государства.

Особо декрет говорит о такой функции, которая раньше составляла большую сферу деятельности церкви - участие в образовании. Устанавливается принцип отделения школы от церкви. Это означает, что преподавание религиозных вероучений во всех практически учебных заведениях запрещается.

Отделяя церковь от государства, Советская власть подчеркивает, что она не нуждается в церковной поддержке. Поэтому декрет устанавливает, что действия всех государственных учреждений не должны сопровождаться никакими религиозными обрядами и церемониями, что религиозная клятва или присяга отменяется.

На декрет об отделении церкви от государства, как и на другие мероприятия, касающиеся ее, духовенство ответило объявлением войны Советской власти, используя все имеющиеся в его распоряжении и, надо сказать, весьма существенные средства. Больше всего раздражало церковников посягательство народа на несчетные богатства, накопленные церковью путем многовековой эксплуатации трудящихся. Уже Декрет о земле отобрал у духовенства громадные земельные владения. Декрет об отделении церкви от государства лишил все церковные и религиозные общества права иметь собственность, объявив имущество этих обществ народным достоянием.

Все эти идеи в краткой и четкой форме были закреплены в ст. 13 Конституции РСФСР: "В целях обеспечения за трудящимися действительной свободы совести церковь отделяется от государства и школа от церкви...". Но в Основном Законе имеется и один новый момент, развивающий эти идеи. Отделив от себя церковь, Советское государство не может оставаться равнодушным к религии, которую Маркс называл опиумом для народа, а Ленин - родом духовной сивухи. Поэтому Конституция признает за всеми гражданами свободу антирелигиозной пропаганды. Вместе с тем законодатель допускает и свободу религиозной пропаганды, будучи уверен в победе передовой идеологии над невежеством и заблуждением.

Видный советский юрист П.И. Стучка, бывший во время разработки и принятия Конституции наркомом юстиции, критиковал ст. 13 Основного Закона именно за допущение права религиозной пропаганды, полагая, что свободу совести можно обеспечить лишь антирелигиозной пропагандой*(148). Он не учитывал, очевидно, тех политических осложнений, которые в трудных условиях 1918 г. могло вызвать запрещение религиозной пропаганды. Церковники непременно использовали бы его как доказательство "гонений на церковь" и разожгли бы еще больше религиозный фанатизм масс, в большой мере веривших попам. В то же время у Советского государства не было пока реальных возможностей практически воспрепятствовать религиозной пропаганде.

И еще одну кажущуюся уступку религии сделала Советская власть. Декрет о 8-часовом рабочем дне установил, что нерабочими днями считаются также религиозные праздники. Но это была по существу не уступка религии, а мероприятие в защиту интересов трудящихся, ибо тем самым рабочие и служащие получали дополнительные дни отдыха.

Конституция РСФСР обеспечивает для трудящихся свободу слова, свободу печати или, по формулировке ст. 14, "свободу выражения своих мнений".

Эти свободы фактически отсутствовали в царской России. Статья 79 Основных Государственных Законов предусматривала широковещательную декларацию: "Каждый может: высказывать изустно и письменно свои мысли, а равно распространять их путем печати или иными способами". Однако эта декларация сводилась на нет существенной оговоркой: "...в пределах, установленных законом"*(149). А пределы эти были настолько узки, что от провозглашенной свободы ничего не оставалось.

Царский "Устав о цензуре и печати"*(150) предусматривал широкую сеть разнообразных органов, осуществляющих предварительную и последующую цензуру всякого рода изданий и театральных представлений.

Интересны принципы, которыми должны были руководствоваться цензоры: "Во всех вообще произведениях печати следует не допускать нарушения должного уважения к учению и обрядам христианских исповеданий, охранять неприкосновенность Верховной власти и ее атрибутов, уважение к особам царствующего дома, непоколебимость основных законов..." (ст. 93 Устава). Авторов закона беспокоят идеи классовой борьбы. Поэтому "не допускаются к печати статьи, в которых возбуждается неприязнь и ненависть одного сословия к другому..." (ст. 96). Царский законодатель видит главного своего врага - учение марксизма, не случайно посвящая ему специальную статью: "Не следует допускать к печати сочинений и статей, излагающих вредные учения социализма и коммунизма...". Цензурный устав не допускал по существу вообще никакой критики господствующих порядков. Даже материалы о злоупотреблениях чиновников запрещалось печатать с указанием их имен и наименований учреждений.

К. Маркс, говоря о попытках улучшить прусскую цензуру, отмечал: "Действительным, радикальным извлечением цензуры было бы ее уничтожение..."*(151).

Коммунистическая партия с самого начала боролась за демократические свободы для трудящихся. В первой ее программе наряду с требованием свободы совести было выдвинуто и требование неограниченной свободы слова, печати*(152). Партия рассматривала это требование как одну из задач буржуазно-демократической революции.

Февральская революция вместе с самодержавием смела и все цензурные преграды, создала условия для широкой свободы выражения мнений устно и письменно.

Эти свободы стали осуществляться захватным, явочным путем. Уже вечером 27 февраля 1917 г. исполком Петроградского Совета постановил начать издание газеты "Известия Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов"*(153), первый номер которой вышел на следующий день. 2 марта Временный Петербургский комитет РСДРП(б) принял решение о широком издании партийной литературы. Было решено массовыми тиражами издать программу, устав партии, брошюру с разоблачением империалистической войны, плакаты и листовки. 3 марта Петроградский комитет решил восстановить издание газеты "Правда", закрытой царизмом в 1914 г.*(154)

Временному правительству ничего не оставалось, как санкционировать завоеванные рабочими и солдатами в боях демократические свободы. 3 марта оно утвердило Декларацию с изложением своей политической программы, где, в частности, говорилось и о свободе слова и печати. 27 апреля было издано постановление "О печати"*(155).

В.И. Ленин, предупреждая от возможных иллюзий относительно буржуазной демократии, считал необходимым использовать эту Декларацию в целях дальнейшей борьбы пролетариата за свои права, за развитие революции*(156). В Апрельских тезисах В.И. Ленин отмечал: "Россия сейчас самая свободная страна в мире из всех воюющих стран..."*(157).

В период июльской реакции, наступившей после расстрела мирной демонстрации рабочих и солдат, Временное правительство попыталось отнять у народа завоеванные им свободы.

Больше всего досаждали контрреволюции большевики. Не случайно еще 2 июля 1917 г. командир 37 армейского корпуса (Северный фронт) предлагал, чтобы Временное правительство запретило законом учение большевизма. "За пропаганду этого учения в войсках и среди населения карать законом, поддержав исполнение силой, ибо закон без штыка пустое слово...", - требовал генерал*(158).

3 июля министр-председатель князь Львов потребовал издания закона о наказании за "всякий призыв к немедленному захвату земли..."*(159).

5 июля 1917 г. по приказу командующего Петроградским военным округом были разгромлены редакция газеты "Правда" и типография, где она печаталась. 6 июля Временное правительство издало постановление о лишении свободы сроком до трех лет за призывы к неисполнению распоряжений власти. По совету английского военного атташе 26 июля Временное правительство ввело военную цензуру печати*(160).

В ногу с контрреволюцией шли соглашательские Советы. Так, Актюбинский Совет принял решение считать большевистскую пропаганду недопустимой и подлежащей прекращению всеми способами.

Но буржуазии не удалось довести свои замыслы до конца. А Октябрьская революция смела буржуазию и помещиков вместе с их антидемократическими планами. Уже II Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов восстановил полную свободу агитации, запрещенной Временным правительством на фронте*(161).

С самого начала Советская власть рассматривала свободу печати как право для трудящихся. Именно эта идея проведена в Декрете СНК о печати, принятом 27 октября 1917 г., предусматривающем санкции против буржуазных органов прессы, если они призывают к открытому сопротивлению Советской власти, сеют смуту, подбивают к общеуголовным преступлениям*(162).

Такое понимание свободы печати революционное правосознание масс вырабатывало еще до Октября. Трудящиеся неоднократно выступали против злоупотребления свободой печати со стороны буржуазных газет. 7 мая 1917 г. рабочие Мотовилихинского завода (Пермская губерния) приняли постановление о бойкоте контр-революционных газет "Русская воля", "Русское слово", "Биржевые ведомости" и др.*(163)

Известны случаи, когда типографские рабочие объявляли забастовку, чтобы сорвать выход газет, содержащих контрреволюционные материалы. Наиболее решительно выступали матросы и солдаты Кронштадта. 7 мая 1917 г. они обратились к Петроградскому Совету с требованием: "Ввиду того, что "желтая" буржуазная и черносотенная пресса ведет травлю против революции и революционеров, проповедует войну до победного конца", - конфисковать все типографии и предоставить их в полное пользование всем социалистическим партиям и профессиональным союзам*(164). С этим не могли не считаться даже соглашатели. 10 марта 1917 г. исполком Петроградского Совета, разрешив беспрепятственный выпуск периодических изданий всех направлений, в то же время оставил за собой право применять соответствующие меры против контрреволюционных изданий*(165).

Октябрьский декрет Совета Народных Комиссаров опирался, таким образом, на революционную практику. В свою очередь и он не остался только на бумаге. Буржуазия, не желавшая примириться с победой Советской власти, открыла против нее газетную травлю. Советскому государству пришлось принять решительные ответные меры.

Так, 8 декабря 1917 г. Центральный Комитет ледокольного флота в Архангельске постановил закрыть газеты "Архангельск" и "Северное утро" за контрреволюционную пропаганду*(166). 16 декабря Совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов селения Байрам-Али ходатайствовал перед Совнаркомом Туркестанского края о закрытии контрреволюционной газеты "Асхабад"*(167). В тот же день Совнарком Туркестана постановил закрыть газеты "Туркестанский вестник" и "Туркестанский курьер" за провокационно-клеветнические статьи, конфисковать типографии и их имущество передать в ведение союза рабочих печатного дела*(168). Аналогичные решения принимали и Советы в других городах.

Статья 14 Конституции закрепила эту практику. Она говорит не об абстрактной свободе слова и печати, а о действительной свободе выражения своих мнений именно трудящимися. Таким образом, и в этом частном вопросе закон стоит на открыто классовых позициях. Законодателя интересует мнение трудящихся, а не буржуазии, контрреволюционные позиции которой известны. Именно из этого исходило принятое в развитие Конституции 6 июня 1922 г. постановление СНК, которым учреждалось Главное управление по делам литературы и издательства (Главлит), имевшее функции надзора за печатью, охраны военной и государственной тайны, недопущения контрреволюционной пропаганды и порнографии в печати*(169).

Статья 15 Конституции РСФСР закрепляет за трудящимися свободу собраний. Эта свобода трактуется весьма широко. Она включает в себя право устраивать не только собрания, но и митинги, и шествия. Больше того, статья не дает вообще исчерпывающего списка мероприятий, которые могут трактоваться как собрания, употребляя формулу "и т.п.".

Законодательство царской России не предусматривало свободы шествий вообще, свободу же собраний обставляло многочисленными рогатками. Различное отношение к свободе шествий и свободе собраний не случайно. Царское правительство не могло запрещать собрания хотя бы потому, что они были необходимы самим господствующим классам. Что же касается уличных шествий, то это преимущественно народное явление, средство выражения своих требований трудящимися массами, не имеющими роскошных залов дворянских и купеческих клубов. Царское правительство хорошо помнило, что от народной манифестации недалеко и до баррикад.

Однако и свобода собраний была весьма урезана. Статья 78 Свода Основных Государственных Законов устанавливала, что "Российские подданные имеют право устраивать собрания в целях, не противных законам...". Следовательно, всякие собрания трудящихся, борющихся против ненавистных царских законов, с самого начала не могли рассчитывать на легальность. Но названная статья не ограничивалась лишь такой общей декларацией запретов. Она содержала и более конкретные ограничения, отсылая к специальному закону, определяющему "условия, при которых могут происходить собрания". Она заранее допускала возможность закрытия собраний, не угодных властям. Характерно и специфическое "ограничение мест для собраний". Последнее опять же очень важно с классовых позиций. Если помещики и буржуазия всегда имели подходящее помещение для своих собраний, то у рабочих и крестьян его не было. Поэтому под предлогом "неподходящего места" можно было разогнать любое собрание трудящихся.

Коммунистическая партия с самого начала боролась против всех и всяческих ограничений демократических свобод. Программа РСДРП среди других выдвигала и требование неограниченной свободы собраний. "Свобода собраний, - что может быть выше, что может быть лучше этого слова! - говорил В.И. Ленин. - Мыслимо ли развитие трудящихся и их сознательности без свободы собраний?"*(170).

Это право народные массы захватили революционным путем уже в феврале 1917 г. Россия, свергнувшая царизм, заполнилась морем бушующих собраний, митингов и демонстраций. Характерно, что первые Советы часто избирались на широких собраниях и митингах. Временному правительству ничего не оставалось делать, как санкционировать свободу собраний своим постановлением 12 апреля 1917 г. "О собраниях и союзах"*(171).

Однако соглашательские партии, совершившие сделку с буржуазией, уже скоро стали стремиться ограничить народную стихию, ввести ее в угодные меньшевикам и эсерам рамки. Так, уже 9 марта 1917 г. Екатеринодарский Совет под влиянием меньшевиков постановил прекратить в городе всякие митинги*(172). Провокацией с широким контрреволюционным замыслом был расстрел июльской демонстрации петроградских рабочих и солдат. Боясь народа, Временное правительство запретило даже "манифестации и выступления всякого рода" в связи с полугодовщиной Февральской революции"*(173).

После Великого Октября народная активность разгорается с новой силой. На собраниях трудящихся обсуждались самые животрепещущие вопросы, в первую очередь, конечно, политические. Вот данные о собраниях, проходивших в один самый обычный день - понедельник 18 декабря 1917 г. Митинг жителей г. Троицка Оренбургской губернии приветствовал Совет Народных Комиссаров и призвал рабочих, солдат и крестьян, трудовых казаков создавать на местах Советы и встать на защиту революционной власти. Аналогичную резолюцию вынесло общее собрание солдат Елисаветпольского гарнизона (Закавказье). Общее собрание рабочих и служащих Орудийного завода в Царицыне постановило просить Совет вооружить рабочих завода для борьбы с Калединым. Общее собрание рабочих и служащих ст. Орша-товарная выразило недоверие эсеру Авксентьеву, избранному в Учредительное собрание от Могилевской губернии, и потребовало его переизбрания*(174). Данный перечень отнюдь не является исчерпывающим.

Это завоевание трудящихся и было закреплено в ст. 15 Основного Закона РСФСР. Следует подчеркнуть, что закон конкретизирует здесь общий принцип предоставления демократических свобод только трудящимся. Он говорит об обеспечении "за трудящимися (выделено мною. - О.Ч.) действительной свободы собраний". Это значит, что эксплуататорам такого права не предоставляется. Разрешить буржуазии устраивать антисоветские митинги и шествия было бы непозволительной роскошью в условиях развертывающейся гражданской войны. Надо сказать, что буржуазия неоднократно пыталась использовать свободу собраний в контрреволюционных целях.

Вот лишь один пример. 14 декабря 1917 г. буржуазные националисты и мусульманское духовенство при активном участии кадетов, меньшевиков и правых эсеров под видом религиозной манифестации организовали в Ташкенте контрреволюционное выступление в поддержку кокандского буржуазного "автономного правительства". При участии широких масс трудящихся контрреволюционная манифестация была разогнана*(175). Отпор контрреволюционерам дали трудящиеся и других городов Туркестана. Служащие города Джизака Самаркандской области потребовали немедленного предания революционному суду виновников ташкентской манифестации*(176).

Статья 16 Конституции провозглашает свободу объединения трудящихся во всякого рода союзы.

В царской России свобода союзов была предельно урезана. Статья 80 Основных Государственных Законов, провозглашавшая это право, тут же ограничивала его "целями, не противными законам". Далее она отсылала к закону, который определяет "условия образования обществ и союзов, порядок их действий.., порядок закрытия...".

До революции 1905-1907 гг. царское правительство препятствовало деятельности даже буржуазных организаций. Не слишком либеральный "Союз освобождения", так называемые земские съезды, существовали полулегально*(177). Но после манифеста 17 октября 1905 г. буржуазия широко воспользовалась правом объединения, создав свои политические партии - октябристов, кадетов и т.п. В то же время социалистические партии, даже мелкобуржуазные (меньшевики, эсеры и др.), никак не могли рассчитывать на легальность. В особенности это касалось авангарда рабочего класса - партии большевиков, работавшей в глубоком подполье.

Буржуазия создавала и другие влиятельные организации. Достаточно вспомнить Союз земств и Союз городов, объединившиеся затем в знаменитый Земгор.

Однако и трудящиеся стремились использовать даже то куцее право, которое было записано в царском законе. Создавались профессиональные союзы, больничные кассы, действовавшие, конечно, в необычайно трудных условиях.

После Февральской революции политические партии вышли из подполья. Одна за другой возникали всякого рода организации всех классов, всех слоев российского общества.

Началось широкое создание и воссоздание профессиональных союзов. Уже 11 марта 1917 г. "Известия Самарского Совета рабочих депутатов" сообщали об образовании профсоюзов металлистов, деревообделочников, кожевников, рабочих мучного и сахарного производства, рабочих по обработке мяса и рыбы, трамвайных служащих, портных, торгово-промышленных служащих, железнодорожных служащих, фармацевтов, граверов, часовщиков и ювелиров, прислуги. 12 марта был организован профессиональный союз тружеников печатного дела в Кинешме. По инициативе большевиков в Туле в тот же день был восстановлен профсоюз металлистов, распущенный накануне Февральской революции*(178). К концу июня 1917 г. 967 профсоюзов России объединяли около полутора миллионов членов*(179).

В целях регламентации этого процесса Временному правительству пришлось 12 апреля издать постановление "О собраниях и союзах"*(180).

Широко создавались и такие боевые организации пролетариата, как фабрично-заводские комитеты, объединявшие не только членов профсоюзов, но и всех рабочих завода или фабрики. Уже на I конференции фабзавкомов Петрограда, проходившей в мае - июне 1917 г., было представлено 367 предприятий города.

Крестьяне в это время создают земельные комитеты.

В июльские дни Временное правительство попыталось отобрать у трудящихся и это их завоевание. Было организовано гонение на революционные организации, в первую очередь на большевистскую партию, которую вновь пытались загнать в подполье. VI съезду РСДРП(б) пришлось заседать полулегально. Ленин и некоторые другие руководители партии вынуждены были скрываться. Однако подавить Коммунистическую партию было уже невозможно. С февраля по октябрь 1917 г. число ее членов выросло в 15 раз и достигло 350 тыс. Бурно шел процесс большевизации армии. Партийная организация Западного фронта выросла в 15 раз только за сентябрь*(181).

В результате Октябрьской революции РСДРП(б) стала правящей партией. Это не привело, однако, сразу к установлению однопартийной системы. В стране продолжали действовать и другие партии. Некоторые из них входили в Советы, даже в высшие органы Советской власти - Всероссийские съезды Советов, ВЦИК.

Во ВЦИК второго созыва было 62 большевика, 29 левых эсеров, 6 меньшевиков-интернационалистов, 3 украинских социалиста и 1 эсер-максималист. Таким образом, все партийные фракции II съезда Советов осуществили свое представительство во ВЦИК пропорционально количеству их членов. Больше того, съезд принял решение, что ВЦИК может быть пополнен даже за счет тех партий и группировок, которые ушли со съезда. Аналогичен был и состав ВЦИК третьего и четвертого созывов. Последовательно и принципиально проводя классовую политику, отстаивая интересы социализма, Коммунистическая партия никогда не отказывалась от определенных соглашений, компромиссов и сотрудничества с другими партиями. С декабря 1917 г. по март 1918 г. левые эсеры входили даже в правительство.

Но с течением времени мелкобуржуазные партии подорвали окончательно свой авторитет в массах, не выдержав проверку в сложных условиях 1918 г. Левые эсеры выступили против заключения Брестского мира. После подписания мирного договора ЦК партии левых эсеров принял решение о выходе из Совнаркома, развязав себе руки для открытой борьбы против большевиков и Советского правительства. Однако лозунг борьбы против Брестского мира только оттолкнул от левых эсеров крестьянские массы, которые ждали мира. Даже в самом руководстве партии начался разброд.

Логика истории очень скоро привела мелкобуржуазные партии в болото контрреволюции, что и определило их крах. Этого не избежали и левые эсеры. Уже скоро они переметнулись в лагерь прямых противников Советской власти. Коммунистической партии пришлось принять решительные ответные меры. V Всероссийский съезд Советов решил: "...Поскольку те или иные части этой партии (левых эсеров. - О.Ч.) солидаризируются с попыткой вовлечения России в войну путем убийства Мирбаха и восстания против Советской власти, этим организациям не может быть места в Советах Рабочих и Солдатских Депутатов"*(182). ВЦИК, избранный V съездом Советов, стал полностью большевистским.

Уже до Октября большевики имели прочные позиции в профсоюзах. Еще сильнее их влияние было в фабрично-заводских комитетах. Однако к руководству некоторыми, в том числе крупными, профсоюзами пришли антисоветские элементы. Известно, например, какую позицию занял пресловутый Викжель - руководящий орган союза железнодорожников. В декабре 1917 г. меньшевистское руководство Московского союза печатников организовало забастовку в типографии Сытина, печатавшей "Известия Московского Совета рабочих и солдатских депутатов"*(183).

Эти и другие факты говорили о возможности злоупотребления свободой союзов. Не случайно уже с первых месяцев Советской власти трудящиеся начинают трактовать ее с классовых позиций, рассматривая свободу союзов как право трудящихся, а не буржуазии. Так, в конце декабря 1917 г. Кокандский Совет рабочих, солдатских и дайханских депутатов распустил все буржуазные организации*(184).

24 декабря в Хабаровске был опубликован приказ исполняющего обязанности командующего Приамурским военным округом, в котором объявлялось об упразднении офицерских организаций. Решительно выступали рабочие и против антисоветских профсоюзных деятелей. 23 декабря 1917 г. общее собрание рабочих железнодорожного парка и мастерских ст. Кашира приняло большевистскую резолюцию протеста против контрреволюционной политики Викжеля и потребовало его переизбрания. Постепенно и служащие все больше переходили на сторону Советской власти и порывали с саботажническим руководством своих профсоюзов. 24 декабря 1917 г. Временное бюро служащих кредитных учреждений в Москве опубликовало воззвание ко всем работникам кредитных учреждений, в котором выражало несогласие с деятельностью правления своего профсоюза, призывавшего к саботажу. Бюро решило взять на себя инициативу создания нового профсоюза, который "стоял бы на революционно-пролетарской точке зрения..."*(185).

Этот классовый подход и был закреплен ст. 16 Конституции. Она предоставляет свободу союзов только трудящимся. С точки зрения закона эксплуататоры такого права не имеют. И это, конечно, не случайно. Предоставить буржуазии право объединения означало бы дать в ее руки серьезное легальное оружие, которым эксплуататоры не преминули бы воспользоваться против Советской власти.

В ходе работы Конституционной комиссии ВЦИК было выдвинуто предложение сделать объединение в профессиональные союзы не правом, а обязанностью трудящихся. Проект Конституции, представленный максималистами, предусматривал обязательное включение всех трудоспособных граждан в профессиональные объединения (союзы). При этом в случае "необходимости" проект допускал и ограничение свободы выбора трудящимися того или иного профсоюза*(186).

Комиссия не пошла по такому пути, и закон закрепил объединение в союзы именно как право трудящихся, а не их обязанность.

Конституционные положения о свободе собраний и союзов были конкретизированы в 1922 г. путем издания декретов о съездах и всероссийских совещаниях, обществах и союзах. Законодательство устанавливало общий принцип, согласно которому деятельность обществ и союзов должна согласовываться с целями Советской Конституции и задачами социалистического строительства. В связи с этим предусматривались определенные меры административного надзора за обществами и союзами*(187).

По-особому решает Конституция вопрос о праве на образование. В середине 1918 г. страна, разоренная войной, хозяйничанием царского и Временного правительств, не имела материальных средств для развертывания широкой работы по просвещению. Еще труднее было найти необходимое количество преподавательских кадров. В стране вообще был невысок процент интеллигенции, к тому же отнюдь не все старые преподаватели хотели сотрудничать с Советской властью. Советское государство порой и не могло доверить воспитание нового поколения - строителей социализма и коммунизма - старым интеллигентам, носителям буржуазной идеологии.

Все эти обстоятельства обусловили ту осторожную формулировку, которая зафиксирована в Конституции. Закон не провозглашает право на образование. Он ставит лишь "задачей предоставить рабочим и беднейшим крестьянам полное, всестороннее и бесплатное образование" (ст. 17).

Нет необходимости говорить, что даже постановкой такой задачи Советское государство принципиально отличалось от дореволюционной России. Царизм ставил перед собой прямо противоположную цель - препятствовать просвещению трудящихся. Не случайно в царской России подавляющее большинство (80%) населения было неграмотным, среди трудящихся же этот процент возрастал еще резче. Особенно темными были трудящиеся большинства нерусских народов, преимущественно восточных. Царское правительство препятствовало просвещению женщин. Известно, что в большинство высших учебных заведений доступ им был закрыт. Женщины восточных народов были сплошь неграмотными.

Советская власть с самого начала сломала все эти порядки. Она отдала все богатства культуры в руки трудящихся. Первыми среди образованных органов управления были органы государственного руководства культурным строительством, которые развернули грандиозную работу. Важнейшим из них стал Народный комиссариат просвещения*(188) во главе с А.В. Луначарским - одним из виднейших деятелей Коммунистической партии, человеком высокой культуры, энциклопедических знаний. Его заместителем был известный историк - марксист М.Н. Покровский. Большая роль в создании и деятельности Наркомпроса принадлежит Н.К. Крупской.

Уже 29 октября 1917 г. А.В. Луначарский опубликовал Обращение к населению, в котором изложил основы политики Советской власти в области народного образования. В Обращении была выдвинута задача в кратчайшие сроки добиться всеобщей грамотности путем организации сети школ, введения всеобщего обязательного бесплатного обучения. Подчеркивалась необходимость подготовки учителей, улучшения их материального положения.

Советская власть провела полную перестройку школьного образования. Все учебные заведения были переданы в ведение государства, школа отделена от церкви. Вводилось совместное обучение мальчиков и девочек. 23 декабря 1917 г. страна перешла на новое русское правописание, облегчившее усвоение грамоты. Большая работа стала проводиться по ликвидации неграмотности и политическому просвещению взрослого населения. Для руководства этой работой в системе Наркомпроса был создан специальный внешкольный отдел во главе с Н.К. Крупской. По всей стране возникли кружки ликвидации неграмотности, курсы, вечерние школы. Открывались новые библиотеки, читальни. Наркомпросу поручалось организовать массовое издание литературы, в первую очередь русских классиков.

Так с первых дней Октябрьской социалистической революции были созданы условия и началось практическое осуществление грандиозной культурной революции, выведшей Россию в число самых просвещенных стран.

Статья 19 Конституции РСФСР предоставляла трудящимся право защищать революцию с оружием в руках. Закон подчеркивает, что это не обычное, а почетное право. Подчеркивается и другой момент - право носить оружие имеют только трудящиеся, нетрудовые элементы его лишены. Больше того, Конституция провозглашает "полное разоружение имущих классов" (п. "ж" ст. 3).

Характерно, что ст. 19 говорит не о мужчинах, а о трудящихся вообще. Она не лишает, следовательно, этого почетного права и женщин. На практике так и было. Многие женщины наряду с мужчинами служили в Красной Армии, некоторые отличились на фронтах гражданской войны. Достаточно вспомнить комиссара Волжской военной флотилии, дочь профессора Рейснера, Ларису Рейснер.

Право носить оружие, как и все другие права советских граждан, не ограничивалось национальной принадлежностью. Трудящиеся всех народов и наций в равной мере могли участвовать в защите завоеваний революции. Красная Армия с самого начала была интернациональной. В ней служили представители всех национальностей нашей страны. Создавались иногда специально национальные подразделения, части и соединения.

Право защищать революцию с оружием в руках могло быть реализовано службой не только в Красной Армии, но и в иных вооруженных силах - рабоче-крестьянской милиции, отрядах ВЧК и т.п.

Сама постановка вопроса о военной службе как праве гражданина принципиально отличала Советскую Конституцию от законов эксплуататорских государств. В царской России военная служба, как известно, была тяжкой и ненавистной для трудящихся обязанностью. Нужна была революция, чтобы рабочие и крестьяне восприняли защиту государства как родное и близкое дело, свое почетное право.

Неотъемлемым правом трудящихся Конституция признавала право формировать органы власти и управления и работать в этих органах, т.е. активное и пассивное избирательное право. Но об этом будет сказано специально.

В Конституции РСФСР 1918 г. мы не найдем норм о неприкосновенности личности, имущества, жилища и т.п. И это не случайно. Гарантировать, например, неприкосновенность личности только для трудящихся было бы негуманно, а обеспечивать ее для буржуазии, развернувшей против нас гражданскую войну, было бы по крайней мере неразумно. Проведение в жизнь и закрепление в законе названных институтов стали возможны позже, по мере укрепления Советского государства и ослабления позиций буржуазии.

5. Гарантированность советской демократии

 

В.И. Ленин в качестве характернейшей черты советской демократии отмечал ее гарантированность, обеспеченность целой системой гарантий. Важнейшими из них являются материальные гарантии. В.И. Ленин подчеркивал, что господство пролетариата не только записано в Конституции, но и материально подкреплено. Главную гарантию политической власти Ленин видел в овладении средствами производства. Поскольку в Советской стране ликвидирована помещичья собственность, в корне подорвана собственность капиталистическая, постольку диктатура пролетариата обеспечена. "Господство пролетариата, - говорил Ленин в 1920 г., - выражается в том, что отнята помещичья и капиталистическая собственность. Дух, основное содержание всех прежних конституций до самой республиканской, демократической, сводился к одной собственности. Наша Конституция потому имеет право и завоевала себе право на историческое существование, что не на бумаге только написано, что собственность отменяется. Победивший пролетариат отменил и разрушил до конца собственность, вот в чем господство класса. Прежде всего в вопросе о собственности. Когда практически решили вопрос о собственности, этим было обеспечено господство класса. Когда Конституция записала после этого на бумаге то, что жизнь решила - отмену собственности капиталистической, помещичьей: - этим было записано то, что мы господство своего класса осуществили, чем мы связали с собою трудящихся всех слоев и мелких групп"*(189).

Действительно, ст. 3 Конституции закрепляет национализацию земли, лесов, недр и вод, живого и мертвого инвентаря, образцовых поместий и сельскохозяйственных предприятий. Она подтверждает законы о рабочем контроле и ВСНХ, рассматривая их "как первый шаг к полному переходу фабрик, заводов, рудников, железных дорог и прочих средств производства и транспорта в собственность Советской Рабоче-Крестьянской Республики...". Закон рассматривает при этом данное мероприятие не только с экономической, но и с политической точки зрения, указывая его цель - "обеспечение власти трудящихся над эксплуататорами". Конституция подтверждала переход всех банков в собственность Рабоче-Крестьянского государства.

Советская демократия была обеспечена и политическими гарантиями - диктатурой пролетариата, мощью пролетарского государства, положением Коммунистической партии как правящей. Экономическое и политическое господство рабочего класса позволяло гарантировать и осуществление демократических прав и свобод, всех вместе и каждого права, каждой свободы в особенности. Именно эта идея и пронизывает Конституцию. Все статьи Основного Закона, провозглашающие те или иные свободы, тотчас же указывают на материальное и политическое их обеспечение. Притом в самой формулировке статьи вопрос о гарантиях ставится на первое место. "В целях обеспечения за трудящимися действительной свободы совести церковь отделяется от государства и школа от церкви..." (ст. 13), "в целях обеспечения за трудящимися действительной свободы выражения своих мнений Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика уничтожает зависимость печати от капитала и предоставляет в руки рабочего класса и крестьянской бедноты все технические и материальные средства к изданию газет, брошюр, книг..." (ст. 14).

Советская демократия обеспечивалась также идеологическими гарантиями - все расширяющимся влиянием марксистско-ленинской идеологии, пролетарской морали, создающей определенное общественное мнение, правосознание, взгляды на правомерность или неправомерность поведения того или иного субъекта.

Ничего подобного не было и не могло быть до революции. В главе восьмой царских Основных Государственных Законов "О правах и обязанностях российских подданных" мы не найдем ни малейшего упоминания о каких-либо гарантиях даже тех куцых свобод, которые здесь провозглашались.

После Февральской революции трудящиеся явочным путем стали осуществлять демократические свободы. Однако материально их осуществление не было гарантировано, ибо средства производства и иные средства продолжали оставаться в руках буржуазии и помещиков. А это не могло не препятствовать реализации завоеваний революции.

Характерную картину осуществления свободы печати после февраля рисует И.И. Скворцов-Степанов, бывший весной 1917 г. главным редактором газеты "Известия", органа Московского Совета. Эта газета могла публиковать любые материалы, не опасаясь репрессий. Однако очень скоро крупные типографии, оставшиеся в руках буржуазии, одна за другой отказались печатать газету. Не меньшие трудности возникли и с бумагой. Крупные издатели законтрактовали все производство бумажных фабрик на длительное время вперед, и для газеты Совета бумаги не оставалось. Еще труднее приходилось газете московских большевиков "Социал-демократ". Если "Известия" могли кое-чего добиться, пользуясь авторитетом Совета, то большевистская газета была лишена и этой возможности. Больше того, она вызывала вполне естественную ненависть буржуазии, а потому - и наиболее сильные препятствия*(190). Примерно ту же картину описывает П.М. Никифоров, работавший в 1917 г. на Дальнем Востоке. Там печатанию единственной большевистской газеты "Красное знамя" препятствовали не только буржуазия, но и эсеры, в чьих руках находились типографии, меньшевики, у которых были деньги для приобретения типографии, и т.п.*(191)

Рабочим поэтому приходилось вести постоянную борьбу за реализацию завоеванных ими в буржуазно-демократической революции прав. Там, где рабочий класс оказывался достаточно сильным, он одерживал определенные победы. Так, в марте 1917 г. рабочие заводов Артиллерийского ведомства добились от администрации признания их права на объединение. Конференция 12 крупнейших заводов ведомства была признана главным Артиллерийским управлением в качестве руководящего центра, причем управление взяло на себя расходы по найму помещения для конференции, ставшей постоянно действующим органом, все канцелярские и прочие ее расходы*(192).

Великий Октябрь в корне изменил положение. Революционное преобразование общественного строя обеспечило и реальные гарантии демократии, демократических прав и свобод.

Чтобы гарантировать свободу печати, Советская власть закрывала буржуазные газеты и передавала типографии и другое необходимое имущество в руки трудящихся. Так, уже 23 декабря 1917 г. исполком Эстляндского рабочего и Воинского Совета постановил закрыть за контрреволюционную агитацию 4 буржуазные газеты, реквизировать и передать их конторские и редакционные помещения в пользование газеты исполкома "Эстляндские известия". Было решено также секвестровать типографию "Юхиселу"*(193).

20 декабря Челябинский Совет рабочих и солдатских депутатов конфисковал типографию "Деятель", в ней стали печатать "Известия Челябинского военно-революционного комитета"*(194).

В тот же день было опубликовано постановление исполкома Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов об учреждении при Совете Комиссариата по делам печати. Среди других дел Комиссариату поручалось по согласованию с правлением союза рабочих печатного дела разработать проект национализации типографий, произвести учет бумаги*(195).

Чтобы гарантировать свободу собраний, нужно было обеспечить их помещениями. Это делалось двумя путями. Иногда местные Советы просто реквизировали те или иные помещения. Так поступил, например, исполком Краснодарского Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, реквизировавший здания Общественного собрания и кинотеатр В.А.Полякова*(196).

В других же случаях принимались решения об использовании помещений для проведения тех или иных мероприятий без изъятия их у владельцев. Так, Наркомпрос 23 декабря 1917 г. решил предоставить здания учебных заведений (в свободное от занятий время) и благотворительных обществ для проведения культурно-просветительных мероприятий*(197).

Конституция закрепила уже сложившееся положение. К моменту ее принятия были осуществлены мероприятия, гарантирующие практическую реализацию всех провозглашенных в ней демократических свобод. Отделение церкви от государства и школы от церкви гарантировало свободу совести. Национализация типографий, целлюлозно-бумажных предприятий, создание государственного издательства и т.п. гарантировали свободу выражения мнений. Предоставление в распоряжение трудящихся всякого рода помещений гарантировало свободу собраний. Весь авторитет и мощь пролетарского государства обеспечивали свободу классового объединения трудящихся в профессиональные и другие организации.

Закон предусматривал и систему юридических гарантий, тот правовой механизм, который обеспечивает реализацию субъективного права, восстановление нарушенных прав. Так, вышестоящим советским органам было предоставлено право контроля над нижестоящими и отмены их неправомерных решений (ст. 62). Глава пятнадцатая Конституции специально посвящена проверке и отмене в необходимых случаях выборов и отзыву депутатов, не оправдавших доверия избирателей, и т.п.

В силу всего сказанного Советская Конституция была реальной Конституцией.

По этой же причине в Основном Законе мы не найдем таких прав трудящихся, которые в данный момент не могли быть еще гарантированы.

Именно поэтому Конституция не провозглашает права на образование. Но вместе с тем она ставит задачей предоставить рабочим и крестьянам полное, всестороннее и бесплатное образование. Эта мысль была конкретизирована в Положении об единой трудовой школе Российской Социалистической Федеративной Советской Республики, принятом ВЦИК 30 сентября 1918 г.

Статья 3 Положения устанавливала бесплатность обучения в средней школе, а ст. 4 вводила обязательность посещения всеми детьми школы 1 и 2 ступеней, т.е. девятилетнего образования. Но к последней статье имелось примечание, ограничивающее сферу применения закона реальными возможностями: "Обязательное обучение вводится немедленно всюду, где количество школ достаточно для обслуживания всего детского населения и где условия общедоступности образования имеются налицо". То же примечание вместе с тем обязывает отделы народного образования немедленно приступить к работе, обеспечивающей введение всеобщего среднего образования: разработать план школьной сети, учесть всех детей школьного возраста, составить сметы на постройку и оборудование школ, содержание личного состава, а также сметы на организацию питания детей и снабжения их обувью, одеждой и учебными пособиями*(198).

Предоставляя гражданину то или иное конституционное право, государство связывает себя соответствующей обязанностью обеспечить реализацию этого права. Такую обязанность - обеспечить гражданам уже в 1918 г. получение полного и всестороннего образования - Советское государство взять на себя не могло. Именно поэтому Конституция и не провозглашала права на образование. По той же причине мы не найдем в ней и фиксации права на труд, на отдых и др.

Гарантии конституционных прав и свобод не могут быть произвольно созданы самой конституцией, они коренятся в общественном и государственном строе страны, в закономерностях развития общества и государства. Для социалистического государства закономерны расширение и укрепление прав и свобод его граждан по мере строительства социализма. Эта закономерность ярко видна и на примере Советского государства. С победой социализма в СССР были приняты новые конституции Союза, РСФСР и других союзных республик, в которых круг гарантированных прав и свобод советских граждан был значительно расширен, а их содержание углублено и обогащено. Возможность и необходимость этого вытекала из победы нового общественного строя, из нового этапа в развитии советской демократии. Безусловно справедливы слова В.И. Ленина, что Советская власть давала трудящимся "...такую фактическую возможность пользоваться демократическими правами и свободами, которой никогда не было, даже приблизительно, в самых лучших и демократических буржуазных республиках"*(199).

6. Сочетание прав граждан с их обязанностями

 

Конституция РСФСР не только закрепляет за трудящимися определенные права, но и возлагает на граждан республики основные обязанности. Права и обязанности граждан неразрывно связаны между собой.

Конституция фиксирует лишь важнейшие обязанности советских граждан. Среди них надо прежде всего отметить всеобщую обязанность трудиться. Статья 18 Основного Закона гласит: "Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика признает труд обязанностью всех граждан Республики и провозглашает лозунг: "Не трудящийся да не ест!".

Такой обязанности не провозглашала до тех пор ни одна конституция мира, хотя буржуазная идеология лицемерно прославляет трудолюбие. Ничего подобного мы не найдем, конечно, и в Своде Основных Государственных Законов Российской империи.

Глава восьмая Основных Государственных Законов, посвященная правам и обязанностям российских подданных, на первое место ставит их обязанности. Это защита престола и отечества, уплата налогов и пошлины, отбывание повинностей. Как видим, все эти обязанности - исключительно в интересах буржуазно-помещичьего государства, господствующих классов.

Царские законодатели с удовольствием записали бы в законе обязанность трудиться для рабочих и крестьян, но, конечно, не для всех подданных. Впрочем, необходимости в такой норме не было, ибо пролетарии, крестьяне-бедняки и середняки не могли не трудиться, рискуя в противном случае погибнуть от голода.

Характерной особенностью провозглашенной в Советской Конституции обязанности трудиться является как раз всеобщность этой обязанности. Если, говоря о конституционных правах, закон подчеркивает их предоставление трудящимся, то обязанности он возлагает на всех граждан, т.е. и на эксплуататоров.

Норма ст. 18 перекликается с п. "е" ст. 3: "В целях уничтожения паразитических слоев общества и организации хозяйства вводится всеобщая трудовая повинность".

Трудовая повинность - институт сам по себе не новый. В эксплуататорских государствах он носит обычно классовый характер. Так, для феодальных государств свойственны повинности, выполняемые крестьянами в пользу господина, а также государственные повинности - по строительству дорог, по перевозке грузов и т.п. Такого рода трудовые повинности были и в царской России.

Бывают и другого рода повинности - привлечение граждан для неотложных работ не по специальности, обычно массовой физической работы при стихийных бедствиях, во время войны и т.п.

Всеобщая трудовая повинность, провозглашенная Декларацией прав трудящегося и эксплуатируемого народа, - явление совсем иного порядка. Она тождественна понятию всеобщей обязанности трудиться. Для нее характерно, с одной стороны, привлечение всех граждан. С другой стороны, она допускает возможность работать в любой сфере общественно полезной деятельности, а не обязательно в какой-то определенной. Наконец, она является бессрочной и безусловной, т.е. не ограничена каким-то определенным временем или какими-то особыми условиями (например, стихийными бедствиями, войной).

Разумеется, понятие всеобщности следует толковать ограничительно. Под "всеми гражданами" Конституция имеет в виду, конечно, трудоспособных граждан, т.е. исключаются граждане, не имеющие возможности трудиться по состоянию здоровья или по возрасту, - малолетние дети и старики.

Конституция РСФСР 1918 г. не делает какого-либо различия между видами труда - физическим или умственным, производящим непосредственно материальные ценности или управленческим, в сфере производства или обслуживания и т.д. По представлениям того времени студенты, школьники, домохозяйки, занимающиеся своим непосредственным делом, считались выполняющими всеобщую трудовую повинность. Это, конечно, относилось и к военнослужащим, работникам охраны и т.п.

Именно из названных принципов исходил первый советский Кодекс законов о труде, принятый в конце 1918 г. Не случайно раздел I Кодекса специально посвящен трудовой повинности. Кодекс установил возрастные пределы применения трудовой повинности - от 16 до 50 лет, отметил возможность постоянного или временного освобождения от нее в силу болезни.

Допуская все виды и формы труда, закон устанавливает лишь одно условие - труд должен быть общественно полезным. Всякого рода деятельность, не являющаяся общественно полезной, не может рассматриваться как выполнение всеобщей трудовой повинности.

Статья 18 Конституции и раздел I Кодекса законов о труде, говоря о труде как обязанности, имеют в виду, естественно, возможность применения государственного принуждения к лицам, уклоняющимся от нее. Такие меры предусматриваются прежде всего против эксплуататоров, не желающих трудиться, ибо основная масса рабочих и крестьян рассматривает труд не как обязанность, а как жизненную необходимость, даже потребность. Однако и среди трудящихся имелись неустойчивые элементы, пытавшиеся уклониться от общественно полезного труда. Ведя работу по перевоспитанию тех и других, Советское государство не останавливалось перед принудительными мерами, которые сами по себе также несли воспитательную функцию.

Примечание 2 к ст. 5 Кодекса законов о труде предусматривало, что "лица, обязанные трудовой повинностью и не занятые общественно полезным трудом, могут быть принудительно привлекаемы местными советами к выполнению общественных работ на условиях, устанавливаемых отделами труда по соглашению с местными советами профессиональных Союзов"*(200). И такие меры действительно принимались во время гражданской войны, когда безработица рассосалась и возник дефицит рабочей силы, особенно для массовых неквалифицированных работ - уборки снега, заготовки топлива и т.п.

Другой важнейшей обязанностью советских граждан Конституция признает защиту социалистического отечества в целях всемерной охраны завоеваний Великой Октябрьской революции.

Закон подчеркивает, что эта обязанность, как и обязанность трудиться, возлагается на всех граждан РСФСР, в том числе на нетрудовые элементы. Однако она должна выполняться по-разному, в зависимости от классовой принадлежности. Поскольку почетное право защищать революцию с оружием в руках предоставляется только трудящимся, то нетрудовые элементы должны защищать родину путем отправления иных военных обязанностей. Они использовались для формирования всякого рода нестроевых, военно-строительных и хозяйственных подразделений. Таким образом, ст. 19 Конституции вводила принцип всеобщей воинской повинности.

Всеобщность воинской повинности следует, однако, толковать ограничительно. Прежде всего это ограничение проходит по половому признаку. Если женщины наряду с мужчинами имеют почетное право защищать революцию, то обязанность такая на них не возлагается. Другое ограничение, как и при трудовой повинности, - возрастное, т.е. воинской повинности подлежат лишь мужчины определенного возраста. Наконец, третье ограничение - по состоянию здоровья. Только лица, годные к военной службе, подлежат призыву в Красную Армию.

Воинская повинность существовала и в царской России, как и в большинстве государств. Однако классовая направленность ее была откровенно выражена даже в самом законе. Статья 70 основных Государственных Законов Российской империи выдвигала как священную обязанность защиту "престола и Отечества"*(201). Характерно, что о престоле, т.е. о царской власти, говорится раньше, чем об отечестве. Естественно, что защищать царя у основной массы народа России не было никакого желания. Да и отечество было буржуазно-помещичьим, чуждым по классовому содержанию и направленности трудящимся России.

Воинская повинность предполагает существование постоянной армии. В условиях эксплуататорского государства такая армия прежде всего предназначена для захватнической политики и подавления трудящихся внутри страны. Она оторвана от народа и противостоит ему. Кроме того, ее содержание ложится колоссальным бременем на общество, прежде всего на трудящихся.

Именно поэтому К. Маркс и Ф. Энгельс, а вслед за ними В.И. Ленин, Коммунистическая партия стояли не только за слом армии как важнейшего элемента буржуазного государства, но и за упразднение постоянной армии вообще. Программа РСДРП предусматривала в 12 пункте "замену постоянного войска всеобщим вооружением народа"*(202).

Ленин в апреле 1917 г. писал: "Народу нужно поголовно учиться владеть оружием и поголовно входить в милицию, заменяющую полицию и постоянную армию.

Рабочим нужно, чтобы не было оторванной от народа армии, чтобы рабочие и солдаты сливались в единую всенародную милицию"*(203).

Идея всеобщего вооружения трудящихся, опирающаяся на опыт Парижской Коммуны, стала практически проводиться в жизнь уже после Февральской революции. Она вылилась в создание отрядов Красной Гвардии. В организации Красной Гвардии проявилось широкое народное творчество. Еще до Октября на местах были приняты положения и уставы Красной Гвардии, в которых закреплялись ее организационные принципы. 28 апреля 1917 г. такой устав принял Выборгский районный Совет Петрограда, 24 октября аналогичные акты были приняты на заседании Московского Совета рабочих и солдатских депутатов, 22 октября - на общегородской конференции Красной Гвардии Саратова, 29 сентября - Самарским Советом рабочих депутатов и т.д.*(204)

Создание отрядов Красной Гвардии продолжалось и после Октября. 27 декабря 1917 г. решение о создании Красной Гвардии в волости принял Адленский Совет безземельных (Лифляндская губерния)*(205). В тот же день Брянский городской комитет РСДРП(б) направил письмо в Москву с просьбой выслать Положение о Красной Гвардии*(206).

В начале 1918 г. Красная Гвардия насчитывала вместе с отрядами революционных солдат и матросов около 150 тыс. человек. Это была серьезная сила. Однако ее было явно недостаточно, чтобы отразить агрессию иностранных держав и подавить внутреннюю контрреволюцию. Кроме того, Красная Гвардия была децентрализована, не объединена в общегосударственном масштабе, не имела опытных командиров, хорошо знающих военное дело, красногвардейцы были слабо обучены, плохо вооружены и снаряжены. Обстановка требовала создания более совершенных вооруженных сил Советского государства.

Вопрос о строительстве советской армии широко обсуждался в декабре 1917 г. - начале января 1918 г. местными партийными организациями, Советами, на фабриках и заводах, в военных организациях. 1 января 1918 г. в Наркомате по военным делам состоялось совещание, которое приняло решение о создании новой армии. 8 января директива об этом была выработана собранием военных организаций при ЦК партии большевиков. Советы Петрограда, Москвы, Казани, Иваново-Вознесенска и других городов поддержали эту идею. На III Всероссийском съезде Советов вопрос о создании Красной Армии обсудила солдатская секция съезда. Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа объявляла об образовании "социалистической Красной Армии рабочих и крестьян".

28 января 1918 г. В.И. Ленин подписал декрет Совнаркома "О Рабоче-Крестьянской Красной Армии". Во исполнение декрета наркомат по военным делам в тот же день предложил командующим всех военных округов, фронтов и армий приступить к формированию РККА.

Рабоче-Крестьянская Красная Армия, как и Красная Гвардия, строилась на принципах добровольчества и классовости. Эти организационные принципы вытекали из исторической обстановки. Развал старой армии показывал, что заставить кого-либо служить просто невозможно. Можно было полагаться лишь на наиболее сознательную часть трудящихся, добровольно идущих на защиту своего государства. Больше того, надо было следить, чтобы оружие не попало в руки контрреволюции, классовому врагу. Поэтому в РККА принимали лишь по рекомендации только трудящихся.

Но, в отличие от Красной Гвардии, в РККА проводился принцип централизованного руководства. Непосредственное управление ею осуществляли Наркомвоен и созданная при нем Особая Всероссийская коллегия по формированию РККА. Правда, местные Советы в данный период сохраняли еще большое влияние на Красную Армию, но важно то, что она стала единой боевой силой.

Начало гражданской войны заставило Советское государство перейти к развертыванию массовой армии. А этого нельзя было добиться без введения всеобщей воинской повинности.

Однако для перехода к воинской обязанности, сохраняющейся и в наше время, были и более глубокие причины.

К. Маркс и Ф. Энгельс пришли к выводу о необходимости упразднения постоянной армии, исходя из конкретной исторической обстановки XIX в. В условиях подымающегося капитализма классики марксизма считали возможной одновременную победу пролетарской революции во всех или во всяком случае большинстве развитых государств. Такая ситуация, естественно, резко снижала саму необходимость существования вооруженных сил.

Вместе с тем техническое оснащение тогдашних армий было весьма невелико. Овладение умением пользоваться оружием не требовало длительного времени и вполне допускало военное обучение без отрыва от производства. Это подтвердил опыт Парижской Коммуны, когда рабочие быстро научились пользоваться не только ружьями, но и тогдашними пушками.

Но в XX в. капиталистический мир вступил в эпоху империализма. Как известно, для этой стадии характерна неравномерность развития, вызывающая специфические противоречия, допускающая прорыв империалистической цепи в одном, наиболее слабом, звене и затрудняющая в то же время возможность победы социалистической революции одновременно во всех странах. Эта закономерность предполагала ситуацию, при которой социалистическое государство может оказаться в капиталистическом окружении. Именно такая ситуация и сложилась после победы Октября, когда Советской России пришлось отбиваться от наседающих со всех сторон врагов.

Изменилась в XX в. и техническая сторона проблемы. Первая мировая война привела к созданию средств массового уничтожения людей, сложнейшей военной техники. Возникли совершенно новые рода войск - танки, авиация, химические части, подводные лодки и т.п. Даже такой классический род оружия, как артиллерия, претерпел существенные изменения. Достаточно сказать, что данные для стрельбы из знаменитой "Большой Берты", обстреливавшей Париж, готовили крупнейшие математики Германии.

В этих условиях военная подготовка требовала много времени и сил. Она была немыслима без постоянной армии.

Основные обязанности советских граждан не были лишь каким-то бременем для них. Эти обязанности возлагались и осуществлялись в интересах укрепления социалистического общественного и государственного строя, в чем кровно был заинтересован и каждый гражданин в отдельности. Они соответствовали тем самым не только общественным, но и личным интересам граждан Советской страны. Это одно из важнейших проявлений единства прав и обязанностей советских граждан*(207).

Основные принципы советской демократии, закрепленные в Конституции РСФСР, были восприняты и конституционным законодательством других советских социалистических республик. Они проводились в жизнь на всем протяжении переходного от капитализма к социализму периода. Победа социализма в нашей стране вызвала дальнейшее расширение советской демократии. Ее принципы наполнились новым содержанием, обусловленным ликвидацией эксплуататоров, изменением соотношения между трудящимися классами, укреплением дружбы народов. Все это было закреплено в Конституции Союза ССР, а вслед за ней - в новых основных законах союзных республик, в том числе и в Конституции РСФСР 1937 г.